"Плутарх. Александр и Цезарь " - читать интересную книгу автора

самом существует и другой рассказ. Издревле все женщины той страны участвуют
в орфических таинствах и в оргиях в честь Диониса; участниц таинств называют
клодонками и мималлонками, а действия их во многом сходны с обрядами
эдонянок, а также фракиянок, живущих у подножья Гемоса (этим последним,
по-моему, обязано своим происхождением слово "фрэскэуэйн" [threskeuein],
служащее для обозначения неумеренных, сопряженных с излишествами
священнодействий). Олимпиада ревностнее других была привержена этим
таинствам и неистовствовала совсем по-варварски; во время торжественных
шествий она несла больших ручных змей, которые часто наводили страх на
мужчин, когда, выползая из-под плюща и из священных корзин, они обвивали
тирсы и венки женщин. III. ПОСЛЕ явившегося ему знамения Филипп отправил в
Дельфы мегалополитанца Херона, и тот привез ему оракул Аполлона,
предписывавший приносить жертвы Аммону и чтить этого бога больше всех
других. Говорят также, что Филипп потерял тот глаз, которым он, подглядывая
сквозь щель в двери, увидел бога, спавшего в образе змея с его женой. Как
сообщает Эратосфен, Олимпиада, провожая Александра в поход, ему одному
открыла тайну его рождения и настоятельно просила его не уронить величия
своего происхождения. Другие историки, наоборот, рассказывают, что Олимпиада
опровергала эти толки и восклицала нередко: "Когда же Александр перестанет
оговаривать меня перед Герой?"
Александр родился в шестой день месяца гекатомбеона, который у
македонян называется лой, в тот самый день, когда был сожжен храм Артемиды
Эфесской. По этому поводу Гегесий из Магнесии произнес остроту, от которой
веет таким холодом, что он мог бы заморозить пламя пожара, уничтожившего
храм. "Нет ничего удивительно, - сказал он, - в том, что храм Артемиды
сгорел: ведь богиня была в это время занята, помогая Александру появиться на
свет". Находившиеся в Эфесе маги считали несчастье, приключившееся с храмом,
предвестием новых бед; они бегали по городу, били себя по лицу и кричали,
что этот день породил горе и великое бедствие для Азии. Филипп, который
только что завоевал Потидею, одновременно получил три известия: во-первых,
что Парменион в большой битве победил иллирийцев, во-вторых, что
принадлежавшая ему скаковая лошадь одержала победу на Олимпийских играх, и,
наконец, третье - о рождении Александра. Вполне понятно, что Филипп был
сильно обрадован, а предсказатели умножили его радость, объявив, что сын,
рождение которого совпало с тремя победами, будет непобедим.
IV. ВНЕШНОСТЬ Александра лучше всего передают статуи Лисиппа, и сам он
считал, что только этот скульптор достоин ваять его изображения. Этот мастер
сумел точно воспроизвести то, чему впоследствии подражали многие из
преемников и друзей царя, - легкий наклон шеи влево и томность взгляда.
Апеллес, рисуя Александра в образе громовержца, не передал свойственный царю
цвет кожи, а изобразил его темнее, чем он был на самом деле. Как сообщают,
Александр был очень светлым, и белизна его кожи переходила местами в
красноту, особенно на груди и на лице. Кожа Александра очень приятно пахла,
а изо рта и от всего тела исходило благоухание, которое передавалось его
одежде, - это я читал в воспоминаниях Аристоксена. Причиной этого, возможно,
была температура его тела, горячего и огненного, ибо, как думает Теофраст,
благовоние возникает в результате воздействия теплоты на влагу. Поэтому
больше всего благовоний, и притом самых лучших, производят сухие и жаркие
страны, ибо солнце удаляет с поверхности тел влагу, которая дает пищу
гниению. Этой же теплотой тела, как кажется, порождалась у Александра и