"Плутарх. Александр и Цезарь " - читать интересную книгу автора

царь сказал: "Ты упрекаешь старших, будто больше их смыслишь или лучше
умеешь обращаться с конем". "С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем
кто-либо другой", - ответил Александр. "А если не справишься, какое
наказание понесешь ты за свою дерзость?" - спросил Филипп. "Клянусь Зевсом,
- сказал Александр, - я заплачу то, что стоит конь!" Поднялся смех, а затем
отец с сыном побились об заклад на сумму, равную цене коня. Александр сразу
подбежал к коню, схватил его за узду и повернул мордой к солнцу:
по-видимому, он заметил, что конь пугается, видя впереди себя колеблющуюся
тень. Некоторое время Александр пробежал рядом с конем, поглаживая его
рукой. Убедившись, что Букефал успокоился и дышит полной грудью, Александр
сбросил с себя плащ и легким прыжком вскочил на коня. Сперва, слегка натянув
поводья, он сдерживал Букефала, не нанося ему ударов и не дергая за узду.
Когда же Александр увидел, что норов коня не грозит больше никакою бедой и
что Букефал рвется вперед, он дал ему волю и даже стал понукать его громкими
восклицаниями и ударами ноги. Филипп и его свита молчали, объятые тревогой,
но когда Александр, по всем правилам повернув коня, возвратился к ним,
гордый и ликующий, все разразились громкими криками. Отец, как говорят, даже
прослезился от радости, поцеловал сошедшего с коня Александра и сказал:
"Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!"
VII. ФИЛИПП видел, что Александр от природы упрям, а когда рассердится,
то не уступает никакому насилию, но зато разумным словом его легко можно
склонить к принятию правильного решения; поэтому отец старался больше
убеждать, чем приказывать. Филипп не решался полностью доверить обучение и
воспитание сына учителям музыки и других наук, входящих в круг общего
образования, считая, что дело это чрезвычайно сложное и, как говорит Софокл,

Кормило нужно тут и твердая узда.

Поэтому царь призвал Аристотеля, самого знаменитого и ученого из
греческих философов, а за обучение расплатился с ним прекрасным и достойным
способом: Филипп восстановил им же самим разрушенный город Стагиру, откуда
Аристотель был родом, и возвратил туда бежавших или находившихся в рабстве
граждан. Для занятий и бесед он отвел Аристотелю и Александру рощу около
Миезы, посвященную нимфам, где и поныне показывают каменные скамьи, на
которых сидел Аристотель, и тенистые места, где он гулял со своим учеником.
Александр, по-видимому, не только усвоил учения о нравственности и
государстве, но приобщился и к тайным, более глубоким учениям, которые
философы называли "устными" и "скрытыми" и не предавали широкой огласке.
Находясь уже в Азии, Александр узнал, что Аристотель некоторые из этих
учений обнародовал в книгах, и написал ему откровенное письмо в защиту
философии, текст которого гласит: "Александр Аристотелю желает благополучия!
Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для
устного преподавания. Чем же будем мы отличаться от остальных людей, если те
самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я
хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о
высших предметах. Будь здоров". Успокаивая уязвленное честолюбие Александра,
Аристотель оправдывается, утверждая, что эти учения хотя и обнародованы, но
вместе с тем как бы и не обнародованы. В самом деле, сочинение о природе
было с самого начала предназначено для людей образованных и совсем не
годится ни для преподавания, ни для самостоятельного изучения.