"Плутарх. Филопемен и Тит " - читать интересную книгу автора

друзей. Так бескорыстен был Филопемен!
16. Ахейский стратег Диофан услышал, что спартанцы опять затеяли смуту.
Он хотел наказать их, но они взялись за оружие и вызвали волнения в
Пелопоннесе. Филопемен старался успокоить Диофана и умерить его гнев,
указывая на то, что царь Антиох и римляне производят в Греции передвижения
огромных войск, что именно на это правитель должен обращать внимание, не
касаясь местных дел, а на иные проступки глядя сквозь падьцы. Диофан не
слушал его, а вступил вместе с Титом в Лаконику, и они сейчас же двинулись
на Спарту. Раздраженный этим, Филопемен решился на дело незаконное, трудно
оправдываемое с точки зрения справедливости, но великое и с великим
мужеством совершенное: он пришел в Спарту и, хотя был частным лицом, не
пустил в город ахейского стратега и римского консула; волнения в городе он
прекратил и вернул спартанцев в союз, в котором они состояли раньше.
А некоторое время спустя Филопемен, бывший тогда стратегом, в чем-то
обвинил спартанцев, вернул на родину изгнанников и казнил, по свидетельству
Полибия {20}, восемьдесят спартиатов, а по свидетельству Аристократа -
триста пятьдесят. Стены города он срыл, значительную часть земли отрезал и
отдал мегалополитанцам. Всех, кому тиранны дали право гражданства в Спарте,
он переселил в Ахайю, кроме трех тысяч, оказывавших упорное неповиновение и
не желавших уйти из Спарты; их он продал и, как бы в насмешку, построил на
эти деньги в Мегалополе портик. Чтобы насытить свою ненависть к спартанцам,
он, издеваясь над их незаслуженным несчастием, предпринял дело в высшей
степени жестокое и беззаконное - отменил и уничтожил порядки, введенные
Ликургом, заставил унаследованную от отцов систему воспитания спартанских
детей и юношей переменить на ахейскую, имея в виду, что, живя по Ликурговым
законам, спартанцы никогда не хотели смирить себя. Под гнетом страшных
бедствий спартанцы позволили тогда Филопемену, так сказать, перерезать жилы
своего государства и сделались ручными и смирными, но несколько спустя {21}
выпросили у римлян позволение отменить ахейские порядки и восстановили
унаследованные от отцов учреждения, насколько это можно было сделать после
таких гибельных бедствий.
17. Когда у римлян началась в Греции война с Антиохом, Филопемен был
частным лицом. Видя, что Антиох сам сидит праздно в Халкиде и не по годам
занят свадьбами {22} и любовью к девушкам, а сирийцы в совершенном
беспорядке, без командиров, праздно слоняются в городах, предаваясь роскоши,
Филопемен досадовал, что он не занимает должности стратега у ахейцев, и
говорил, что завидует победе римлян. "Будь я сейчас стратегом, - говорил
он, - я перебил бы этих воинов в питейных домах". Победив Антиоха, римляне
стали еще больше вмешиваться в дела Греции и подчинять своей власти ахейцев,
вожаки которых склонялись на сторону римлян. Мощь римлян, по воле божества,
распространялась все шире и шире: близка была цель, которой должна была
достигнуть судьба в своем круговороте. Филопемен, как хороший кормчий,
борющийся с волною, был вынужден в некоторых случаях покоряться
обстоятельствам, но по большей части противился им, стараясь привлекать на
сторону свободы людей, сильных словом и делом. Когда Аристен из Мегалополя,
пользовавшийся большим влиянием среди ахейцев, но постоянно заискивавший
перед римлянами, высказывал мнение, что ахейцы не должны противиться
римлянам, не должны быть неуслужливыми по отношению к ним, Филопемен,
говорят, молча, но с негодованием слушал его в Собрании, а под конец не мог
сдержать себя и гневно сказал: "Негодяй, что ты торопишься увидеть роковой