"Плутарх. Филопемен и Тит " - читать интересную книгу автора

урезать ежедневные расходы на личные потребности и употреблять деньги на то,
чтобы отличаться красотой военного снаряжения. И вот можно было видеть такое
зрелище: мастерские были наполнены кубками и Ферикловыми чашами, отданными в
переплавку, там золотили панцири, серебрили щиты и уздечки; на ристалищах
объезжали молодых коней; юноши упражнялись в полном вооружении; у женщин в
руках были шлемы и перья, которые они красили, всаднические хитоны и
солдатские плащи, вышитые разными цветами. Это зрелище увеличивало отвагу,
возбуждало пыл, делало каждого отчаянным, готовым идти на всякую опасность.
Действительно, в иных случаях роскошь влечет за собою изнеженность,
расслабляет зрителей, так же как сила духа надламывается, если чувства
испытывают постоянные уколы и беспокойство Напротив, роскошь в подобных
предметах укрепляет и возвышает дух. Так, Ахилл у Гомера {8} при виде нового
оружия, положенного близ него, как бы приходит в экстаз и горит желанием
пустить его в ход. Украсив так юношей, Филопемен велел им заниматься
гимнастикой и упражняться в различных движениях, что они охотно и усердно
выполняли. Боевой строй им чрезвычайно нравился: казалось, что плотность,
которую он получает, несокрушима. К вооружению тело привыкало, оно начинало
казаться легким; воины брали его в руки и носили с удовольствием благодаря
его блеску и красоте, хотели сражаться в нем и как можно скорее померяться
силою с врагами в решительном бою.
10. Тогда у ахейцев была война с тиранном спартанским Маханидом,
который с большим, сильным войском угрожал всему Пелопоннесу. Когда пришло
известие об его вторжении в Мантинейскую землю, Филопемен поспешно выступил
против него со своим войском. Обе армии, в составе которых была почти вся
военная сила граждан и большое число наемников, выстроились близ города.
Когда начался рукопашный бой, Маханид со своими наемниками обратил в бегство
копейщиков и тарентинцев {9}, стоявших впереди ахейцев; но вместо того,
чтобы сейчас же идти на ахейцев и прорвать их тесно сплоченные ряды, он
увлекся преследованием и прошел мимо фаланги ахейцев, остававшихся в боевом
порядке. Несмотря на такую огромную неудачу в самом начале сражения, когда
казалось, что все погибло безвозвратно, Филопемен делал вид, будто не
обращает на это внимания и не видит никакой опасности. Заметив, какую ошибку
сделали враги при преследовании, оторвавшись от своей фаланги и оставив за
собой пустое пространство, он не пошел им навстречу, не помешал им
преследовать бегущих, а дал им возможность пройти мимо и удалиться на
значительное расстояние. Тотчас после этого он повел войско на спартанских
гоплитов, видя, что их фаланга осталась без прикрытия, и ударил с фланга;
между тем у спартанцев не было командира, и они не ожидали боя, так как
считали себя полными победителями, видя, что Маханид преследует неприятеля.
Отбросив их с большим для них уроном (говорят, что было убито более четырех
тысяч), Филопемен бросился на Маханида, возвращавшегося с наемниками после
преследования. Между ними был большой глубокий ров, и они разъезжали по
разные стороны его друг против друга: один, желая переправиться и убежать,
другой - помешать этому. Вид был такой, будто это не полководцы сражаются, а
ловкий охотник Филопемен сошелся со зверем, вынужденным обороняться. Тут
конь тиранна, сильный и горячий, с обоих боков окровавленный шпорами,
отважился перескочить ров: выдвинув грудь вперед, он изо всех сил старался
упереться передними ногами в противоположный край рва. В это время Симмий и
Полиен, которые постоянно находились при Филопемене в сражениях и прикрывали
его щитами, одновременно подлетели к этому месту с копьями, направленными на