"Эдгар Аллан По. Месмерическое откровение" - читать интересную книгу автора

где-то, и, похоже, как раз в той самой душе, существования которой я не
признавал, всегда жила смутная догадка о ее бытии. Но в уверенность она
никак не превращалась. И тут я просто терялся. Вполне понятно, что все
попытки разобраться логически лишь укрепляли мое недоверие. Мне посоветовали
обратиться к Кузену. Я изучал его взгляды и по его собственным трудам, и по
книгам его европейских и американских последователей. Мне, например, достали
"Чарлза Элвуда" мистера Браунсона. Я читал эту книгу особенно вдумчиво. В
целом она показалась мне логичной, но, к сожалению, элементарной логики явно
недостает именно тем ее частям, в которых обосновывается неверие ее героя. В
итоге, - что, как мне кажется, просто бросается в глаза, - ему, при всем его
уме, не удается убедить даже самого себя. В конце он, подобно правительству
Тринкуло, уже просто не помнит, о чем шла речь сначала. Короче говоря, я
довольно скоро понял, что если человека и можно убедить в его бессмертии, то
одними лишь чисто умозрительными теориями, которые испокон веков в таком
почете у моралистов Англии, Франции, Германии, тут не обойтись. Умозрения,
пожалуй, и занятны, и по-своему небесполезны, но для постижения духа нужно
что-то другое. Я пришел к выводу, что так уж все мы, видно, устроены, и
философия так никогда и не приучит нас рассматривать качества как нечто
предметное само по себе. Мы, может быть, и рады бы, но ни ум, ни чувства не
приемлют этого.
Так вот, повторяю, я смутно чувствовал в себе душу, хоть разумом - не
верил. Но в последнее время это чувство во мне заметно углубилось, разум же
настолько далеко пошел ему навстречу, что сейчас я уже затрудняюсь
определить, где кончается одно и где начинается другое. Притом же оказалось
нетрудно убедиться, что это положение - результат месмерического
воздействия. Объяснить свою мысль яснее я мог бы, только высказав
предположение, что месмерическое озарение позволяет мне схватывать самый ход
рассуждений, который, пока я нахожусь в этом необычном состоянии, я могу
проследить, но который - такова сама месмерическая феноменальность подобного
состояния - становится недоступен моему пониманию в нормальных условиях,
тогда в сознании остаются лишь результаты этих рассуждений. Бодрствующему во
сне рассуждения и вывод - то есть причина и конечный результат - даны
нераздельно. В естественном же состоянии причина исчезает, и остается -да и
то, пожалуй, лишь частично - один результат.
- Эти соображения навели меня на мысль, что если, когда я буду усыплен,
мне задать поискусней ряд наводящих вопросов, то из этого, пожалуй, вышел бы
толк. Вы часто наблюдали, на какое глубокое самопостижение способен
бодрствующий во сне - удивительную осведомленность, которую он обнаруживает
по части особенностей месмерического транса; на эту его способность к
углублению в себя лучше всего и ориентироваться, чтобы составить подобный
катехизис по всем правилам.
Я, разумеется, согласился на предложенный эксперимент. Несколько пассов
погрузили мистера Вэнкерка в месмерический сон. Он сразу же задышал легче,
и, казалось, все его муки тут же как рукой сняло. Разговор принял вот какой
оборот: В. в нашем диалоге - это больной, П. - я сам.
П. Вы спите?
В. Да - нет; я предпочел бы заснуть покрепче.
П. (проделав еще ряд пассов). А теперь?
В. Теперь да.
П. Что вы думаете об исходе вашей теперешней болезни?