"Эдгар Аллан По. Четыре зверя в одном (Человек-жираф)" - читать интересную книгу автора

достохвальную царскую прихоть.
"Но что это? Город кишит дикими зверями! Какое страшное зрелище!
Какая опасная особенность!" Согласен, это страшно; но ни в малейшей
степени не опасно. Каждый зверь, если соизволите посмотреть, совершенно
спокойно следует за своим хозяином. Некоторых, правда, ведут на веревке,
но это, главным образом, меньшие или самые робкие особи. Лев, тигр и
леопард пользуются полной свободой. Их без труда обучили новой профессии,
и теперь они служат камердинерами. Правда, случается, что Природа пытается
восстановить свои права, но съедение воина или удушение священного быка -
для Эпидафны такое незначительное событие, что о нем говорят разве лишь
вскользь.
"Но что за необычайный шум я слышу? Право же, ом громок даже для
Антиохии! Он предвещает нечто из ряда вон выходящее".
Да, несомненно. Видимо, царь повелел устроить какое-то новое зрелище
- бой гладиаторов на ипподроме, или, быть может, избиение пленных из
Скифии, или сожжение своего нового дворца, или разрушение какого-нибудь
красивого храма, а то и костер из нескольких евреев. Шум усиливается.
Взрывы хохота возносятся к небесам. Воздух наполняется нестройными звуками
труб и ужасным криком миллиона глоток. Давайте спустимся, забавы ради, и
посмотрим, что там происходит! Сюда! Осторожнее! Вот мы и на главной
улице, улице Тимарха. Море людей устремилось в эту сторону, и нам трудно
будет идти против его прилива. Он течет по аллее Гераклида, ведущей прямо
от дворца, - так что, по всей вероятности, среди гуляк находится и царь.
Да - я слышу клики глашатая, возвещающие его приближение в витиеватых
восточных оборотах. Мы сможем взглянуть на его особу, когда он проследует
мимо храма Ашимы, а пока укроемся в преддверье капища; он скоро будет
здесь. А тем временем рассмотрим это изваяние. Что это? А! Это бог Ашима,
собственной персоной. Вы видите, что он не ягненок, не козел, не сатир;
также нет у него большого сходства с аркадским Паном. И все-таки ученые
последующих веков приписывали - прошу прощения, будут приписывать - эти
обличья Ашиме Сирийскому. Наденьте очки и скажите, кто он. Кто он?
"Батюшки! Обезьяна!" Именно - павиан; но от этого божественность его
не меньше. Его имя - производное от греческого Simia Обезьяна (греч.). -
что за болваны археологи! Но смотрите! Смотрите! Вон сквозь толпу
продирается оборванный мальчишка. Куда он идет? О чем он вопит? Что он
говорит? А, он говорит, что царь движется сюда во главе торжественного
шествия; что на нем полное царское облачение; что он только что
собственноручно предал смерти тысячу закованных в цепи пленных израильтян!
За этот подвиг оборвыш превозносит его до небес! Чу! сюда движется толпа
таких же голодранцев. Они сочинили латинский гимн "Флавий Вописк
указывает, что чернь пела приведенный гимн, когда во время сарматской
войны Аврелиан собственноручно убил девятьсот пятьдесят врагов. (Примеч,
авт.)", восхваляющий отвагу царя, и поют его по мере своего продвижения:

Mille, mille, mille,
Mille, mille, mille,
Deccolavimus unus homo!
Mille, mille, mille, mille deccolavimus!
Mille, mille, mille,
Vivat qui mille mille occidit!