"Эдгар Алан По. Фолио клуб" - читать интересную книгу автора

картины, то увидел багровые отблески, которые горящие конюшни отбрасывали в
окна дворцового зала.
Но, отвлекшись было на миг, его завороженный взгляд сразу послушно
вернулся к той же стене. К его неописуемому изумлению и ужасу, голова
коня-великана успела тем временем изменить свое положение. Шея коня, прежде
выгнутая дугой, когда он, словно скорбя, склонял голову над простертым телом
своего повелителя, теперь вытянулась во всю длину по направлению к барону.
Глаза, которых прежде не было видно, смотрели теперь настойчиво, совсем как
человеческие, пылая невиданным кровавым огнем, а пасть разъяренной лошади
вся ощерилась, скаля жуткие, как у мертвеца, зубы.
Пораженный ужасом, барон неверным шагом устремился к выходу. Едва
только он распахнул дверь, ослепительный красный свет, сразу заливший весь
зал, отбросил резкую, точно очерченную тень барона прямо на заколыхавшийся
гобелен, и он содрогнулся, заметив, что тень его в тот миг, когда он
замешкался на пороге, в точности совпала с контуром безжалостного, ликующего
убийцы, сразившего сарацина Берлифитцинга.
Чтобы рассеяться, барон поспешил на свежий воздух. У главных ворот он
столкнулся с тремя конюхами. Выбиваясь из сил, несмотря на смертельную
опасность, они удерживали яростно вырывающегося коня огненно-рыжей масти.
- Чья лошадь? Откуда? - спросил юноша резким, но вдруг сразу охрипшим
голосом, ибо его тут же осенило, что это бешеное животное перед ним - живой
двойник загадочного скакуна в гобеленовом зале.
- Она ваша, господин, - отвечал один из конюхов, - во всяком случае
другого владельца пока не объявилось. Мы переняли ее, когда она вылетела из
горящих конюшен в замке Берлифитцинг - вся взмыленная, словно взбесилась.
Решив, что это конь из выводных скакунов с графского завода, мы отвели было
его назад. Но тамошние конюхи говорят, что у них никогда не было ничего
похожего, и это совершенно непонятно - ведь он чудом уцелел от огня.
- Отчетливо видны еще и буквы "В. Ф. Б.", выжженные на лбу, - вмешался
второй конюх, - я решил, что они безусловно обозначают имя: "Вильгельм фон
Берлифитцинг", но все в замке в один голос уверяют, что лошадь не их.
- Весьма странно! - заметил барон рассеянно, явно думая о чем-то
другом. - А лошадь действительно великолепна, чудо что за конь! Хотя, как ты
правильно заметил, норовиста, с такой шутки плохи; что ж, ладно, - беру, -
прибавил он, помолчав, - такому ли наезднику, как Фредерик Метценгерштейн,
не объездить хоть самого черта с конюшен Берлифитцинга!
- Вы ошибаетесь, господин; лошадь, как мы, помнится, уже докладывали,
не из графских конюшен. Будь оно так, уж мы свое дело знаем и не допустили
бы такой оплошности, не рискнули бы показаться с ней на глаза никому из
благородных представителей вашего семейства.
- Да, конечно, - сухо обронил барон, и в тот же самый миг к нему, весь
красный от волнения, подлетел слуга, примчавшийся со всех ног из дворца. Он
зашептал на ухо господину, что заметил исчезновение куска гобелена. И
принялся сообщать какие-то подробности, но говорил так тихо, что изнывающие
от любопытства конюхи не расслышали ни слова.
В душе у барона, пока ему докладывали, казалось, царила полнейшая
сумятица. Скоро он, однако, овладел собой; на лице его появилось выражение
злобной решимости, и он распорядился сейчас же запереть зал, а ключ передать
ему в собственные руки.
- Вы уже слышали о жалком конце старого охотника Берлифитцинга? -