"Николай Михайлович Почивалин. Летят наши годы (Роман)" - читать интересную книгу автора

на его висках, загорелая, с желтинкой, кожа, и горячая волна нежности
обдает сердце.
Славный ты человек, дружище мой дорогой! Как глупо, что мы так редко
видимся, хотя в нашей быстротекущей жизни жить бы надо если не рядом, то
вблизи хотя бы!..
Так мне хочется сказать Юрке, добавить еще какието хорошие, ласковые
слова, но вместо этого я грубовато говорю:
- Ладно, закрывай библиотеку. Пойдем на воздух, побродим.
Возвращаемся мы затемно.
Во дворе пусто, золотятся окна на всех трех этажах нашего дома,
тихонько шелестят разросшиеся по забору вьюны.
- Давай на лавочке посидим, - предлагает Юрий. - Уходились, ноги гудят.
- Давай.
- Слушай, - после некоторого молчания говорит Юрка, - я ведь тебе
только о личном могу рассказать. Сам понимаешь.
- Конечно. А критики меня потом долбанут. Мелкая тема, копание...
- Разве книги для одних критиков пишутся?
- Смотри, какие ты все правильные вещи говоришь!
- Сорок лет, пора что-то и правильное говорить.
- Опять верно.
- Да ну тебя! - отмахивается Юрий и неуверенно спрашивает: - Слушай, а
может, правда, не надо этого ничего, а? Я ведь так это, вообще, а ты сразу
быка за рога.
- Нет уж, батенька, выкладывай, - мстительно говорю я. - Понимаешь,
судьба поколения, важная тема. Не могу!
- Ты уж если правда писать будешь, так хоть фамилию измени. Назови,
допустим, Васиным. Похоже, кто знает - поймет, а другим неважно. Ладно?
Юрка говорит неуверенно, просительно; полностью удовлетворенный, я
великодушно соглашаюсь:
- Ладно. Васин так Васин.
- Ну вот, - облегченно вздыхает Юрий и замолкает, глядя, как по синему,
лиловеющему на горизонте небу скатывается, догорая, звезда.


ВЕЧНА, КАК ЮНОСТЬ


- Ты как к Зойке относился? - проводив взглядом закатившуюся звезду,
спрашивает Юрий.
- К Зойке? - вопрос повергает меня в изумление.
При чем Зойка? Да еще как я к ней относился? По-моему, никак. Один раз,
когда мы все сидели в Пионерском парке, я побежал за ней, собираясь
отплатить за что-то, догнал и, чтобы не вырвалась, крепко обхватил ее.
Гибкая, как тростинка, Зойка каким-то неуловимым движением крутнулась в
моих руках, ее зеленоватые глаза, большие и дразнящие, оказались у моих
глаз.
- И что дальше? - спросила Зойка, ее маленькие пунцовые губы смеялись.
- Что дальше? Дальше ничего, - сконфуженно забормотал я и немедленно
выпустил ее.
Зойка бросила на меня непонятный взгляд, поправила белую кофточку и