"Николай Михайлович Почивалин. Последнее лето (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Там управляющий есть - Игонькин. Не подменяй.
- То-то и оно, что Игонькин, - чуть нажав на фамилию, отозвался Забнев;
серые глаза его остались неулыбчивыми, и только веки чуть сузились.
Тарас Константинович смолчал. Заведующего третьим ртделением Игонькина,
побывавшего в районе на многих средних руководящих должностях, он держал
по неооходимости - начальство давило. Есть такой сорт людей:
пользы от него, как от козла молока, а тронь - вони не оберешься.
Намекать не хитро, попробуй избавиться!
- Все равно во все лезть самому незачем, - несговористо сказал Тарас
Константинович. - Обедал хоть сегодня?
- А сами чего всюду ходите? - обойдя вопрос об обеде, усмешливо спросил
Забнев. - Вместо того чтобы отдыхать?
- Наотдыхался... Чего ты со мной, стариком, равняешься? У меня ничего
другого и нет, кроме вот этого... - Тарас Константинович хотел показать,
что он имел в виду, но руки все еще были за спиной, и он коротко мотнул в
сторону кудлатой головой.
- Готово, - захлопнув капот, объявил Петр, демонстративно обращаясь к
главному агроному, а ие к директору. Вытерев руки ветоптью, он сел в
кабину, включил зажигание. За глаза в совхозе шофера называли заместителем
директора - за его полнейшую осведомленность в делах и самостоятельность в
суждениях. Тарас Константинович знал об этом, посмеивался, независимость
Петра ему даже импонировала, но сейчас подчеркнутое невнимание шофера к
нему задело. "Вы пока для меня - отдыхающий, не больше, поздороваться я
еще утром поздоровался, а разговоры разговаривать нам некогда: ехать
пора". Так примерно истолковал Тарас Константинович позу и вид своего
персонального водителя. "Больно много берет на себя, верста коломенская!"
- рассердился он и, понимая, что сердится по-глупому, переключился - как
молнию в громоотвод направил:
- Скажи этому Игонькину: завтра клин не засеет - шкуру спущу!
Забнев уложил костыли в машину, легко вспрыгнул на сиденье рядом с
шофером и только после этого ответил:
- Нынче закончит. Я туда еще прицеп перегнал - со второго.
"Газик" фыркнул. Главный захлопнул дверцу уже на ходу, - Тарас
Константинович втянул ноздрями смешанный запах разогретой резины, брезента
и бензина. Соскучился, что ли, по этой пакости?.. А Забнев толковый мужик.
И распорядился умно: Игонькин не Игонькин, а дело стоять не должно, клин
тот в затиши, раньше других поспел. И вообще молодец. Пришел с фронта без
ноги, в орденах, старшим лейтенантом, теперь на сорок четвертом году
заочно кончает институт, - отсеется и сразу на защиту.
"И заберут куда-нибудь директором, - вполне логично завершилась мысль.
- Один раз и так пытались..."
Забеспокоившись, Тарас Константинович на секунду остановился. Да нет -
никуда он отсюда и сам не уйдет:
ему, садоводу, таких садов, как здешние, во всей области не найти. А
директором и без того будет, подождет немного.
Сады начинались сразу за поселком, отделенные от него межевой полосой
старых лип - остатками былой барской аллеи, - вязов, березок. Минуешь эту
зеленую чащу, полную солнца и птичьего звона, и сразу попадаешь в другой
мир. Тарас Константинович видел сады в пору цветения чуть не семьдесят
годов подряд - от первых кремовых звездочек, которые вдруг робко