"Николай Михайлович Почивалин. Метаморфозы (рассказ)" - читать интересную книгу автора

буквы и опять получился ты... Будешь в Москве - непременно объявись,
непременно встретимся. Надеюсь, ты не позабыл нашу голубятню с безыдейными
амурами, неимущего Графа и могущественного Аспирина? Мы с ним, кстати, до
сих пор не можем понять, как ты улизнул от нас без клички..."
Первый раз я позвонил Джонни месяц назад, - приятный женский голос
ответил, что муж в командировке, вернется днями. Препятствие укрепило
желание: нынче с утра пораньше позвонил снова, на звонок отозвался сам
Джонни Мариусович. Сначала посыпались междометия и восклицания, потом
выяснилось, что кандидат наук опаздывает на службу, после чего и
последовало четкое категорическое предписание: сидеть вечером в гостинице
и терпеливо ждать.
Человека, который стремительно вошел в номер и, сдернув кожаную
перчатку, так же стремительно выкинул навстречу руку, я узнал потому, что
ждал его, и, совершенно определенно, безучастно прошел бы мимо, встреться
он на улице. Даже не оттого, что изменился, постарел, как все мы; не
оттою, что был солидно одет - серого каракуля, с козырьком шапка, серое
же, с меховым воротником пальто, - он и в студенчестве следил за одеждой
потщательней, чем мы. Не узнал бы прежде всего из-за холеной бородки и
небольших, пробритых над губой усов, также ухоженных и немного пижонских
что ли. Бородка и усы были светлые, и поэтому его импортно-угольные брови
и горячие блестящие глаза казались еще чернее.
- Здравствуй, здравствуй, удачливый дезертир от науки! - голосом
прежнего Джонни сказал этот солидный респектабельный человек, и
тридцатилетний прогал сразу исчез, и темпераментная скороговорка, все
переиначивая, заставляла двигаться, переодеваться, спешить. - План
меняется. Соотнесся с Семеном: велено в девятнадцать ноль-ноль явиться к
нему. Есть повод собрать студенческий мальчишник. Супруга его с дочерью -
у тещи.
Моя драгоценная половина по сему поводу тоже не едет - дипломатия! За
обретенную на сегодня свободу заплатил обязательством доставить тебя не
позже, чем завтра, на предмет знакомства. А ну - в темпе, в темпе!
Ускоренный и не очень последовательный взаимообмен информацией
происходил в черной "Волге", пока мы ехали по улице Горького и
Ленинградскому шоссе. Начался же он сразу, едва вышИи из вестибюля
гостиницы и направились к машине.
- Относительно экипажа на мой счет не заблуждайся, - оживленно
балагурил Джонни. - Не собственный и даже не персональный. Принадлежит
нашему НИИ, раскатывают на нем замдиректора и тетя Паша - курьер. В
экстренных случаях вымаливает и наш брат, научный сотрудник. Семен
предлагал свою - я отверг: самолюбие взыграло!
- А у Семена - персональная? - пошутил я.
- Господи, ну конечно! - удивляясь моей наивности, подтвердил Джонни. -
Семен, брат, - фигура! Говоря обобщенно, не над одним нашим НИИ шефствует.
А я в НИИ - винтик, ведущий одного какого-то направления. Семен!..
Семен, милый ты мой, на третьем курсе первым по институту сталинским
стипендиатом стал! И меня, как я ни отбивался, на свое повышенное
довольствие поставил.
Нет, Джонни не разыгрывал, говорил он серьезно, с гордостью за
товарища, - я ошеломленно спросил:
- Но ведь ты же - кандидат наук?