"Николай Михайлович Почивалин. Ольга Ивановна (рассказ)" - читать интересную книгу автора

захлопавших ресничках, на льняной голове алеет капроновый бант.
Выпустив крючок, славный человечек лет трех-четырех в зеленом
трикотажном костюмчике и белых валенках, слезает с табуретки и,
обознавшись, смотрит на меня со спокойным недоумением.
- Здравствуй. Как же тебя звать?
- Тома, - показав крупные молочные зубы, сообщает маленькая хозяйка.
- А мама где?
- На работе.
- А папа?
- На работе.
Утратив всякий интерес к моей особе, Тома оттаскивает от двери
табуретку, садится за стол, подперев кулачками голову, и потешно вздыхает.
- А когда мама придет?
- Скоро. У нее завтра воскресенье.
- Завтра не воскресенье, Тома. Завтра среда.
- А у нее - завтра. У папы было воскресенье, а у мамы - нет.
- А тебе мама велела незнакомых пускать?
- Нет.
- Зачем же ты меня пустила?
- Я думала - мама, - честно признается Тома.
- Вот что, Тома, закрой за мной. Я похожу, а потом опять приду. И мама
твоя как раз придет. Ладно?
- Ладно.
Возвращаюсь час спустя, полагая, что хозяйка ужо пришла, но открывает
по-прежнему Тома. Она все так же проворно слезает с табуретки,
придерживаясь за косяк двери, синие ее глазенки смотрят разочарованно, но
ужо без удивления.
- Вот и я! - постукивая ботинками, бодро объявляю я и протягиваю кулек
с подарками. - А это тебе.
Тома вскидывает на меня глаза, собираясь, кажется, произнести заученное
слово благодарности, но из прижатого к зеленой кофточке кулька шлепается
толстая, в нарядной обертке конфета, и тут уж не до формальной вежливости.
- Это все мне? - недоверчиво спрашивает Тома, высыпав на стол горку
конфет и положив рядышком плитку шоколада.
- Тебе. Ешь на здоровье.
Пухлые с розовыми заплывшими ноготками пальцы опытно разворачивают
обертку и замирают, - А ты кто?
- Дед-мороз.
Синие глаза на секунду округляются, и тотчас в них вспыхивают два
золотых лукавых солнышка.
- Вот твоя и неправда! - Тома довольно хлопает в ладоши, с жестокой
детской прямотой объясняет: - У деда-мороза - борода и усы, а ты лысый.
- Я приезжий дед-мороз, - отбиваюсь я. - В нашем сказочном
царстве-государстве король приказал всех дедов-морозов постричь и побрить.
Усатые-бородатые ему надоели, - Все ты шутишь, - снисходительно говорит
Тома, поглядывая на конфеты.
- Ты ешь, ешь.
Между нами устанавливается полное взаимопонимание; я раздеваюсь, сажусь
против Томы. Вкусно причмокивая, она сосет конфету и одновременно бережно
разглаживает яркую обертку.