"Николай Михайлович Почивалин. Шашлык по Никитычу (рассказ)" - читать интересную книгу автора

пробыл тут, с Иваном Петровичем мы встречались мельком: и потому, что ему
было не до меня, шла уборка, и потому, что уже привыкли, притерлись друг к
другу, - самые лучшие, никого не обременяющие отношения. По тем же
сложившимся отношениям зашел к нему перед отъездом доложиться-попрощаться,
- он с маху все переиначил:
- Ну, ну!.. Я еще не обедал - съедим по шашлыку, потом - счастливо.
Спорить с ним в подобных случаях - что воду в ступе толочь, да и по
опыту я знал, что такие заключительные непринужденные беседы обычно
оказываются полезными, кладут какие-то завершающие мазки. Заглянувший в
кабинет шофер Слава, подтянутый, сохраняющий недавнюю армейскую выправку,
выразительно мотнул чубатой головой - порядок, означало это, - я засмеялся:
- К Никитычу, что ли?
- К нему, - подтвердил Иван Петрович, поднимаясь, и с добродушным
вызовом осведомился: - А что? На час, понимаешь, даже председатель
отключиться может. Коня и того - гонят, гонят, потом придержат и
посвистят...
Никитыч, которого мы упомянули, - фигура в "Победе" приметная и
уважаемая: в единственном лице он - и главный садовод, и просто садовод, и
сторож, и пасечник; в добром расположении председатель именует его
начальником зеленого цеха. Сад в "Победе" небольшой, гектаров на двадцать,
непроизводственного, так сказать, значения: вся его продукция, ягоды и
яблоки, идет на внутренние нужды - в детские ясли и садики, в столовую, в
школьный интернат, продается колхозникам. В удачливые годы Никитыч
успевает впрок и насушить яблок: компот из сухофруктов значится в меню
колхозной столовой всю зиму, ребятишки же пьют его до свежих ягод,
смородины и вишни. Помогают Никитычу тогда, когда нужно вспахать
междурядья да снять урожай, остальное время он хлопочет в саду один, с
утра до вечера, здесь же, в будашке и ночует. И лишь на три-четыре
студеных месяца перебирается в село, в свою пустую избу вдовца. Кроме
того, на селе, в клубе, Никитыч появляется еще дважды - в День Победы и на
Октябрьские праздники: в черном слежавшемся пиджаке, вдоль лацканов
которого сверху вниз расположены орден Славы, четыре медали и гвардейский
знак. Дочка Никитыча живет в райцентре своей семьей, но довольно часто, по
субботам, наведывается - обстирать отца и прибраться в родимом дому. Ко
всему этому нужно сказать, что высокий, чуть сутуловатый Никитыч по натуре
мягок, уступчив, от него даже и пахнет-то по-особому, уютно: привядшими
яблоками, сухим сеном, дымком, - таким сладковатым, с горчинкой духом
исходят поздние осенние сады, когда еще на иных яблонях, достаивая свое,
светится восковая, налитая острым соком антоновка, а другие уже стоят в
ворохах Желтых шуршащих листьев и по земле, как сумерки, тянут;ея, плывут
волнистые синие струи от вечернего костра...
...Сад - поблизости от села, по другую сторону мелкой, студеной от
ключей речки, и уж вскоре наш "уазик"
стоял у бревенчатой, с одним окном сторожки. Разравнивающий под
шампурами с зарумянившимся шашлыком угли Никитыч выпрямился, заулыбался
всеми морщинками сухого, чисто выбритого лица.
- Вон у нас ноне кто! Давненько, давненько не были. - Из-под нависших
седоватых бровей светло-ореховые глаза его смотрели ясно, ласково; худой,
высокий, в расстегнутой неподпоясанной рубахе, делавшей его вроде бы еще
выше, он, не позволяя себе глядеть на собеседника сверху, сутулился,