"Сергей Подгорный. Вторая возможность (Авт.сб. "Взгляд с нехоженой тропы")" - читать интересную книгу автора

систематизировать свои впечатления последних дней, но мозг наполняла
мутная, вязкая пустота, в которой путались и растворялись обрывки мыслей,
и он оставил эти попытки, лежал, распластанный, на одеяле и, закрыв глаза,
боролся со зноем и головной болью.
Вдруг снова вспомнился - и Евтеев опять удивился навязчивости этого
воспоминания - тот несчастный случай, дорожно-транспортное происшествие,
невольным свидетелем которого он стал в конце апреля утром.
Евтеев вышел из троллейбуса и пошел к станции метро "Завод "Большевик".
Возле бочки с квасом стояла нетерпеливо сосредоточенная очередь человек в
пятнадцать; Евтеев посмотрел на противоположную сторону улицы и увидел на
самом краю тротуара переминавшегося с ноги на ногу, озирающегося по
сторонам средних лет мужчину. Он показался странно знакомым, и Евтеев,
всматриваясь в него, даже замедлил шаги. Ему казалось, что он вот-вот
вспомнит, кто это, он чувствовал, что ему крайне важно вспомнить, но все
не мог и понял, что мешает борода: когда он видел этого человека, тот еще
не носил бороду.
Бородач переминался, взглядывая на густой поток мчащихся по улице машин
как-то лихорадочно и суетливо, с нетерпеливой досадой ожидая появления в
этом потоке просвета; было видно, что он куда-то опаздывает, а его
ближайшая, сиюминутная, вожделенная цель - бочка с квасом.
"Наверно, жажда разбирает человека, - покачал головой Евтеев,
вглядываясь. - Да... Но кто это, кто? Почему мне кажется, что я его знаю?
Почему мне так хочется вспомнить, кто это?.. Отчего для меня это важно?.."
Но как он ни замедлял шаги, а все-таки проходил мимо и уже приходилось
оглядываться: просто остановиться и подождать этого странно знакомого
человека он почему-то не мог решиться - по не осознаваемой вполне, но -
чувствовал - мелкой, пустяковой причине. Он уже потерял надежду вспомнить
его, ускорил шаги, когда вдруг за спиной, на середине улицы, криком беды
взвизгнули тормоза и - глядя в то место на асфальтовом полотне -
вскрикнула шедшая ему навстречу женщина. Сразу похолодев, Евтеев резко
обернулся...
"Но кто же, кто это был?.. - обхватив ладонями раскалывающуюся от боли
голову, вяло распластанный на одеяле, старался догадаться он. - Почему
меня _преследует_ это воспоминание?.. Где я мог видеть этого человека?.."
И вдруг он вспомнил, тут же с облегчением вздохнув. Это было в редакции
одного научно-популярного журнала. Фамилия этого человека была Сюняев.
Евтеев вошел, когда заведующий отделом пытался закончить с Сюняевым
разговор. Казалось, Таран, как никогда, обрадовался его приходу,
поднявшись из-за стола, подчеркнуто любезно поздоровался, всем своим видом
давая понять бывшему у него посетителю, что пришел, наконец, человек,
которого он с нетерпением ждал, у этого человека очень мало времени, и
поэтому он - Таран - теперь крайне занят; он очень просит Сюняева
извинить, но - увы - зайдите как-нибудь на днях, если хотите продолжить
беседу.
- Хорошо, - сказал мрачно Сюняев, - я постараюсь учесть все ваши
замечания и зайду на следующей неделе.
За мрачностью Сюняева от глаз Евтеева не укрылось выражение усталой
безнадежности, какой-то щемящей беззащитности и стыда, словно тот каждой
клеткой тела чувствовал, что унижается, и так же глубоко понимал, что у
него нет иного выхода. Евтеева поразил его взгляд; впоследствии он