"Сергей Подгорный. Чужой мир (Авт.сб. "Взгляд с нехоженой тропы")" - читать интересную книгу автора

это мелькание то справа, то слева, то перед собой и лишь иногда, когда
кто-то из инопланетян надолго - по своим меркам - замирал - на миг зыбко
обозначающуюся фигурку.
Обследование, во время которого Булочкин видел лишь то же зеленоватое
мелькание и необъяснимую обстановку вокруг, действительно прошло
безболезненно, хотя он ощущал множество мгновенных прикосновений, то
мгновенное тепло, то холод, то скованность, а потом все тот же астронавт
(а может, это был уже другой, он не мог знать) повел его в сиреневый
цилиндр...
Булочкин положил палец на кнопку "СИГНАЛ ВЫЗОВА".
Часы с календарем на его запястье показывали, что проспал он больше
суток. Что произошло за это время на корабле? Для него - это триста
шестьдесят пятая часть года - не так уж мало, - а сколько лет отсчитали за
это время биологические часы _их_, из созвездия Орион?
Пути назад уже не было. Он это ясно понимал. Еще был путь к
отступлению, когда сидел в кресле посредине низкого круглого зала перед
строем пришельцев, слушая их приветственную речь, пояснения и заманчивое
предложение его усовершенствовать, но теперь путь назад был отрезан. Они
уже затратили годы своей жизни на то, чтобы исполнить его желание, его
мечту, они насиловали себя, подлаживаясь к его темпу времени, и вот
теперь, после всего этого сказать: "Простите, я передумал. Все было только
блажь. Везите меня обратно, я уже соскучился по дому, по Земле... да и в
рюкзаке у меня остались два пива и вобла..." Полет к Земле - ведь это же
еще годы их жизни, а потом снова полет к далекому созвездию Орион?..
"Теперь у тебя уже нет выбора, - сказал себе Булочкин. - Теперь ты не
сможешь ничего изменить".
Он с полминуты смотрел на крупную надпись под кнопкой, а потом придавил
кнопку пальцем.
Цилиндр стал разворачиваться, и через несколько секунд Булочкин
оказался лежащим на ровной прямоугольной площадке. Сначала он увидел
высокий потолок над собой. Это было переплетение чего-то, вроде
многогранных труб и трубок всех цветов и оттенков, которые слабо
светились, пульсируя в едва уловимых ритмах. Он засмотрелся на них,
пораженный их видом и еще чем-то непонятным, что смутно и тревожаще
чувствовалось, но не улавливалось сознанием, затем с трудом оторвался от
этого зрелища, приподнялся, опершись на ладони, и посмотрел перед собой и
по сторонам.
На расстоянии метров пяти от площадки, на которой он теперь полулежал,
высился амфитеатр из рядов креслиц, в которых сидели, а точнее - дрожали,
переливались, теряли на время очертания и пропадали вовсе не менее ста
орионян - как уже мысленно называл их он - совершенно одинаково одетых, с
одинаково неотличимыми друг от друга желто-зеленоватыми лицами. Их глаза
мерцали, как взбалтываемая ртуть, но Булочкин знал, что все они смотрят на
него. Он резко сел, растерянно и испуганно озираясь.
- Приветствуем тебя. Человек, представитель цивилизации Земли! -
заторопился откуда-то сверху громкий голос. Булочкин ошарашенно вздрогнул
и торопливо поджал ноги. Он чувствовал себя в нелепейшем, глупейшем
положении, совершенно не зная, как себя вести, каким сделать следующий
жест. Он понимал, что сидеть дальше - лишь усугублять идиотизм ситуации,
но что же делать? Вставать? Да, нужно вставать.