"Сергей Подгорный. Расследование (Авт.сб. "Взгляд с нехоженой тропы")" - читать интересную книгу автора

нечто из области хобби. Он обязательно записывал их на листах бумаги. Я
думаю, уже само это доставляло ему своеобразное удовольствие...
- Мне больше нечего вам сообщить, - после паузы добавил МАК.
Я поблагодарил его от себя и от имени Центра по исследованию
космического пространства.
В каюте Четыреста пятьдесят третьего был все тот же характерный для
астронавтов педантичный порядок, что и на всем корабле. Его личные вещи в
специально предназначенном для них магнитном шкафу были уложены с
тщательностью. Я без труда нашел несколько исписанных листков бумаги,
придавленных к полке тонкой магнитной пластинкой. Это был один из тех
рассказов, о которых только что говорил командир "Луча-8". Он назывался
"Возвращение". Я приведу его полностью.
"Этот дом пострадал лишь от времени: когда-то окрашенное в голубой
цвет, кровельное железо стало рыжим и местами проржавело, облупилась
краска на оконных рамах и входной двери - у них был какой-то ненадежный,
трухлявый вид; стены, сложенные из желтого кирпича, посерели.
Он немного постоял в оцепенении, потом толкнул рукой трухлявую калитку.
Калитка сорвалась с проржавевших петель и медленно повалилась,
сдерживаемая упругими травами.
МАК наступил на калитку; доски рассыпались прахом. Он двинулся к
щербатому бетонному крыльцу, путаясь в травах ногами. Он зачем-то сосчитал
ступеньки: их было четыре. Взялся за ручку двери и осторожно открыл дверь.
Конечно, она не была заперта.
После яркого солнца и буйства зелени ему показалось, что он шагнул в
склеп. МАК опасливо шел по ненадежному полу, вдыхая запахи пыли и плесени.
В коридор выходили две двери. Обе они были раскрыты.
Он мельком, и как на что-то само собой разумеющееся, взглянул на
истлевшие занавеси с поблекшими красками, затем заглянул в первую дверь.
Там была кухня. На пыльных полках стояла пыльная посуда. Она стояла на
пыльном столе и на пыльной газовой плите. Такое впечатление, что _перед
тем_ здесь готовили много пищи.
Он заглянул во вторую дверь и убедился, что не ошибся: там стоял стол,
когда-то сервированный на восемь персон. Это была гостиная.
"Странная планировка", - зачем-то подумал МАК.
Гостиная была просторней. Сквозь зелень перед окнами и ветхие занавеси
проникало мало света. Здесь сильнее, чем в кухне и коридоре, пахло прелью.
МАК подошел к окну и коснулся занавеси. Она осыпалась трухой, давая
дорогу солнцу. И тут МАК разглядел то, что стояло в углу: это была давно
осыпавшаяся, вся в толстом слое пушистой пыли елка. Новогодняя елка. МАК
подул на самый большой шар и отпрянул, сморщившись от пыли. Шар слабо
заблестел. Тогда, сам не зная зачем, МАК достал из кармана комбинезона
чистый платок и стал с осторожностью, держа их на весу, вытирать елочные
игрушки. Одна за другой они становились блестящими после его бережных рук,
но этот блеск вдруг показался ему страшным; он попятился от скелета елки и
пятился, пока не ударился спиною о стену. Тогда, чувствуя все
усиливающийся, не контролируемый разумом ужас, он бросился вон из этой
комнаты, дома, поселка к солнцу, деревьям и травам. Он упал в коридоре -
провалилась трухлявая доска пола - и вскрикнул. Он вскочил так быстро,
словно от этого зависела его жизнь, и вновь побежал. Он оглядывался на
бегу, хотя его некому было преследовать. Он слышал свое резкое дыхание и