"Наль Подольский. Кошачья история" - читать интересную книгу автора

вынесла нас на вершину холма. Он переливался огнями и был похож
на лужицу света, выплеснутую на поверхность степи. Очертания
лужицы напоминали перекошенную подкову - я припомнил, что
город стоит у моря, протянувшись вдоль берега бухты.
Дорога пошла вниз, и город исчез. Через минуту он появился
снова, но уже лишь светящейся черточкой на горизонте, над
которой мерцало туманное зарево. Черточка эта ширилась,
становилась ярче, а зарево - расплывчатее и выше; вскоре пятно
света занимало уже пол-горизонта.
Путь освещался теперь фонарями, поспешно и деловито бежали
они навстречу. Под каждым из них покачивался конус света,
желтый и грязноватый, за пределами конусов сгущался
непроницаемый мрак, сменивший прозрачную безграничность ночи.
Замелькали дома, окруженные палисадниками.
Я испытывал что-то вроде обиды - у меня отобрали ночную
дорогу, близость к темному небу и беззаботность. И если бы в
тот момент мне позволили пожелать чуда, я, наверное, попросил
бы вернуть бездумность езды сквозь ночь, попросил бы, чтобы она
никогда не кончалась. Ехать было прекрасно, и не хотелось
никода приезжать.
Мы углубились в лабиринт переулков. Водитель знал, видимо,
город и, не сбавляя хода, преодолевал узкие кривые проезды
между покосившимися заборами, пивными ларьками и чугунными
водяными колонками.
Вокруг было странно тихо. В любом южном городе ритм ночи
означается перекличками собачьего лая: по таинственным своим
законам он прокатывается волнами по окраинам, кругами сходится
к центру, глохнет и взрывается новой вспышкой неожиданно
где-нибудь рядом. А здесь было тихо.
Мои спутники во время езды не пытались затевать
разговоров, я им был благодарен за это. И сейчас они ни о чем
не спрашивали, будто знали, куда мне нужно.
Автомобиль выбрался на асфальтовую, ярко освещенную улицу
и круту свернул направо. Мотор в последний раз зарычал и
заглох.
Тишина плотной средой наполнила пространство. Нужно было
протянуть руку и открыть дверцу, но я поддался парализующему
действию тишины. Не к месту думалось, что вот так цепенеть
сразу - наверное, очень древний закон для всего живого... Если
вдруг стало тихо - затаись и жди... иначе смерть.
Часы, что тихонько светились на щитке всю дорогу, теперь,
словно прося меня поторопиться, громко и навязчиво тикали. Мое
промедление становилось уже неприличным, но шофер и хозяин
машины - два силуэта в фосфорическом свете циферблатов щитка
- терпеливо ждали.
- Гостиница, - вяло сказал силуэт шофера.
Я, наконец, открыл дверцу.
- Счастливо, желаю успеха, - добавил второй силуэт.
- Спасибо, - ответил я машинально, - спасибо и до
свидания, - но в мыслях вертелось назойливо: какого успеха?