"Наль Подольский. Кошачья история" - читать интересную книгу автора

выглядел нервозно и настороженно. За два дня после отъезда
Наталии он получил и отправил несколько телеграмм, и в
заключительной из них значилось, что съемки откладываются на
месяц.
Он уехал вечерним автобусом, и уговаривал меня отправиться
с ним в Москву, звал просто так, провести время, сначала как
будто в шутку, а затем все серьезнее, и чем упорнее я
отказывался, тем настойчивее он уговаривал. Уже на подножке
автобуса, поставив чемодан внутрь, он говорил с легкой досадой:
- Я не могу доказать мою правоту, как некую теорему, но
поверьте мне на слово - в натуре этого города есть
пренеприятнейшая дурь, у меня на это чутье. Он город-эпилептик.
Сегодня он спокойный и сонный, а завтра уже бьется в припадке,
и на губах его пена - поверьте нюху старого лиса!
- Вы напрасно его обижаете. Он ленивый и тихий город, и
вам в нем просто скучно. А мне нравится, что здесь тихо, у
меня, в конце концов, отпуск.
- Здесь слишком тихо - оттого-то и заводится нечисть!
Вместо воздуха тут прозрачная жидкость, и люди рождаются с
жабрами! Смотрите, чтоб и у вас не выросли... хотите стать
двоякодышащим?
Автобус, словно решив оборвать наш спор, взревел мотором и
двинулся, с лица Юлия исчезла досада, оно осветилось множеством
приветливых и грустных улыбок, и он из-за стекла помахал мне
рукой.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

9

Настали томительные дни, с удручающей душной погодой.
Голубизна неба, будто пыльным налетом, покрылась сероватой
дымкой, с берега, как обычно, тянул слабый бриз, но он не
приносил запаха моря, листья деревьев почти не отбрасывали
теней и выглядели сделанными из жести.
Мелкая живность, чуя в природе неладное, старалась
спрятаться. Как-то вечером, уже за полночь, я курил, сидя в
плетеном кресле, и вдруг на полу уловил шевеление - по
крашеным доскам, не смущаясь ярким электрическим светом,
деловито дрыгая лапками, перемещалась лягушка; спокойно
пропрыгав черех комнату наискось, она скрылась в углу за
шкафом. Непостижимо, как она могла миновать высокие ступени
крыльца и две закрытые двери, и я, хорошо понимая, что надо бы
выкинуть ее на улицу, остался сидеть неподвижно, охваченный
неожиданным оцепенением.
Потом в дом проникли цветные мохнатые гусеницы, по потолку
стали ползать летучие насекомые с раздвоенными хвостами и
мягкими крыльями, и в невероятных количествах обычные божьи
коровки, пребольно кусавшиеся, и вскоре мне стало казаться, что
все нечистые твари из окрестных садов перебрались в мое жилище.