"Наль Подольский. Книга Легиона (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

(как же он их различал, успела удивиться Марго), "Лола" была в единственном
экземпляре. Тот же набор цифр, без имени и иных пояснений, содержала
полустертая карандашная запись на полях рекламного проспекта "Адидас",
найденного у тренера. Зацепка, конечно, ничтожная, но ценная в силу
единственности, и Марго начала разматывать эту ниточку с максимальной
бережностью.
Телефон принадлежал некой Ларисе Паулс, двадцати шести лет от роду,
незамужней, с высшим образованием. Род занятий - предприниматель, акционер и
член совета директоров солидного страхового общества.
Получив почти без усилий санкцию прокурора, что уже было определенным
успехом, Марго установила за ней наблюдение. Но, увы, результаты его не
вписывались в рабочую версию Марго. Девица проживала одна в шикарной
трехкомнатной квартире на Петроградской стороне и разъезжала в красной БМВ,
не стесняясь нарушать правила дорожного движения. День она проводила в
офисе, причем, как удалось установить Марго, в делах отличалась
прижимистостью, а ужинала чаще всего в ресторанах, чуть не каждый день с
разными мужчинами, которых затем увозила к себе домой и оставляла на ночь.
При этом время от времени она выставляла своих партнеров на улицу, иногда -
почти сразу по приезде, а иногда - и посреди ночи.
Марго еще с детского дома недолюбливала людей зажиточных и
респектабельных, а уж эту шалаву она просто возненавидела. Вообще к
потаскухам она относилась терпимо - чего там, дело житейское, и все мужики
сволочи. А проституткам и вовсе сочувствовала, даже порой в их пользу слегка
подтасовывая следственные факты. Но эту... Единственным обстоятельством,
говорящим в ее пользу, было то, что она брала на ночь всегда одного и только
одного мужика это можно было посчитать за достоинство, ввиду отсутствия иных
добродетелей.
Обреченная на вынужденное бездействие, Марго, как принято выражаться в
соответствующей среде, подкапливала материал на Ларису Паулс (в частной
жизни именовавшуюся Лолой или Лолитой). Дело двигалось медленно -
приходилось в каждой мелочи строго придерживаться законности, иначе с этой
потаскухой и ее семейкой неприятностей не оберешься. Папаша - в прошлом
комсомольский вожак и видный член партии, делегат двух съездов - теперь
настоящая акула капитализма. Фактический владелец машиностроительного
завода, двух страховых обществ, тянет свои загребущие руки теперь и к банку,
у которого малость пошатнулись дела. А в телевизионных интервью по старой
привычке все еще бубнит о благе народа. Мамаша, кроме игры в преферанс,
ничем не интересуется, даже тем, что ее муж, старый хрен, на виду у всех
заводит любовниц. Был еще брат, от первого брака отца, видный ученый,
работал в Институте генетики - так он уже полтора года как умер. Марго туда
специально сходила, вызнать что-нибудь про него говорят, был рыхлый и вялый,
прямо зомби какой-то, умер в сорок лет, а выглядел на шестьдесят. В Институт
приходил раз в месяц, на Ученый совет, сидел, молчал, спал на ходу - и
притом был окружен общим почтением. Да уж, наука - вещь непростая, что к
чему, сразу не разберешься. Для Марго главное, что с сестрой он лет десять
контактов не имел.
Самоубийства шли своим чередом, с регулярностью сводок
дорожно-транспортных происшествий. У Марго накопилось уже больше сорока
папок.
Единственной путеводной нитью оставалась Лариса Паулс, и Марго