"Роман Подольный. Необходимая случайность" - читать интересную книгу автора

- Сюрприз! - объявил кибернетик. - Я знал, друзья, что на вечер в честь
нашего Георгия соберутся самые разнообразные, но очень талантливые люди.
Счастливый для нашего института случай - мы ведь как раз создали машину
для объективной оценки таланта. Не буду вдаваться в подробности, но
прикидочные эксперименты показали, что машина как будто справляется с
задачей. Сегодня здесь пройдет ее государственное испытание. Кто хочет
первым принять в нем участие?
Я рванулся вперед.
- Разрешите мне как юбиляру...
Давно я не видел такого растерянного лица. Кибернетик торопливо
загородил мне дорогу.
- Погодите, погодите, - пробормотал он. И тут же, оттесняя меня в
сторону, вырос рядом один из первой тройки, побывавшей на Марсе - Валя
Тройнин:
- Уж дайте мне. - И решительно занял место у аппарата.
Пока ассистенты возились с ним, сзади выстроилась целая очередь. Но мне
- пусть с шутками и комплиментами - так и не дали занять в ней места.
Это было невежливо, в конце концов. Я юбиляр, они здесь ради меня,
машина - благодаря мне... И вдруг я понял. Все эти люди, герои моих
заметок, статей и очерков, мною прославленные, мною воспетые, не считали,
что я им ровня. Для них, талантов, я был только милой посредственностью.
Но им-то я нравился. Они жалели меня. Случайность командировок сталкивала
меня с этими людьми, вводила их фамилии в репортажи и очерки. А потом
вступала в действие необходимость. Необходимость сделала авиамоделиста
конструктором ракет, победителя школьной олимпиады - академиком, повара
Мишу - вот этим самым кибернетиком, доктором наук, директором института.
Я смотрел на кибернетический агрегат, на нишу, в которой сменяли друг
друга гости, на экран, где плясала кривая.
Вот ее высшая точка остановилась против семидесяти.
- О, - сказал кибернетик, - отлично, дорогой профессор, ведь все, что
больше двадцати пяти - уже талант. Конечно, соотношения здесь условны,
но...
У академика кривая прыгнула до восьмидесяти двух, у композитора до
сорока девяти, подскочила до семидесяти шести у балерины и дошла только до
четырнадцати у писателя.
Они веселились - все, кроме писателя. Интересно, неужели я выгляжу
сейчас таким же мрачным?
- А сколько у вас? - теребила кибернетика Ира Панченко.
- Восемьдесят четыре, - краснея, ответил он.
И тогда меня прорвало. Я вытащил из-за столика стул, вышел с ним на
пустое пространство почти перед аппаратом, повернулся к гостям. Сел на
стул верхом и заговорил.
Говорил я, конечно, вежливо и нежно. Что мне оставалось?
- Ребятки, - сказал я двум "марсианам", стоявшим поблизости. - Прощенья
мне надо у вас просить. Вы были мне только предлогом, челябинские юные
космонавты. Я приехал в командировку в ваш город потому, что туда из
Одессы переехала Люба. - Мои мысли прыгали. - В Одессе-то я открыл школу,
где вообще учились одни таланты. Помню, долго пришлось в этом убеждать и
учеников и учителей. Вот академик Забелин стоит, он из этой школы как раз.
- И я тоже, и я, - отозвались голоса из разных концов зала.