"Леонида Подвойская. Тьма " - читать интересную книгу автора

- Я не об этом, Максим. Бог им судья. Перед тем, как лечь в больницу, я
все скинул в самиздат. Пускай читают. Я о черствости, о вот этом новом
барстве. Знаете, я вот думал - ранее на Руси были дворяне. Из века в век из
поколения в поколение и с пеленок воспитывались, как хозяева. Владыки над
холопами. И этим уже особо не чванились. А теперь? Вылезет, почует власть, -
и все, тут же начинает изголяться. И во власти, и в бизнесе, и вот, в
культуре тоже. Баре. Когда умирал, уже было примирился. А сейчас опять
прожгло. Низко как-то все это. Как милостыню просишь, а тебе не только не
подают, но еще и плюют в твою шапку. А потом в книжном вдруг... Нет, внаглую
не передирают. Так, в зеркальном отражении. Вместо света вставят тьму,
вместо прихода - уход, вместо первого - последнего, вместо Дьявола - Бога. А
в остальном - и рифмы и идеи. Ну что им скажешь? Что о них всех думать?
- С таким настроением... Знаешь, это какая-то надуманная проблема. Что,
ни к чему другому душа не лежит? Только стихи теперь писать всю жизнь и по
редакциям бегать?
- Нет, конечно нет! Теперь я... напишу роман.
" Неисправимый" - вздохнул Максим. Он, правда, встретился только со
вторым писателем в этой жизни и не знал, какая это отрава, какой это
наркотик - творчество. Зачастую, да где там зачастую, - в подавляющем
большинстве - это черный черствый хлеб будней. Шумный успех - только
исключение, подтверждающее правило. Но по ночам, когда в твою комнату
заглядывает нескромная луна, когда уже угомонились и грудные дети за стеной,
и пьяные соседи сверху, ты уходишь в другой мир. Где тоже смеются и
страдают, любят и ненавидят. Но там добро, если не торжествует, то на равных
со злом. Но там секс все еще не заменил любовь. Но там есть такие понятия,
как честь и совесть. Да, там ты - творец. До поры до времени. А затем, если
ты, действительно, творец, даешь право выбора своим героям. И когда они
совсем повзрослеют, уходишь создавать новый юный мир. А все остальное -
тиражи, рейтинги, гонорары - суета. Порой приятная, порой - болезненная, но
все - же, суета.
- Я напишу роман про вас! - осенило поэта. - Кто вы?
- Нормально, да? Я напишу про вас, только кто вы? - возмутился
Максим. - Пиши про тех, кого знаешь.
- Нет. Извините. Просто... И все же, кто вы?
- Вот. Народный целитель. Кашперовский - младший.
- Я бы слышал. У нас... ну, у "онко" обо всех знают.
- Я начинающий, - усмехнулся Максим.
- А вы... все можете... исцелять?
- Наверное. А что? - насторожился наш Кашперовский, ожидая очередную
просьбу.
- Тогда... может это нескромно... но все- таки... а себя?
- Чего ж тут нескромного? Странно, что твои друзья не заинтересовались.
- Да нет. Думали. Просто спросить...
- Понятно. Если честно - не знаю. Всякие там... повреждения, раны,
переломы, да все что угодно - запросто. А вот это... не знаю, - вздохнул
Максим.
- Но кто вы?
- Не знаю. Теперь - вообще не знаю. Но это не мешает помогать
талантливым поэтам, правда? Кстати, мы закончили. Отдыхай. Насчет врачей -
будут любопытствовать стой на своем: " Ничего не знаю, просто выздоровел".