"Леонида Подвойская. Тьма " - читать интересную книгу автора

захлопните дверь и - прямо по коридору до лестницы, там вниз - и направо. Да
там слышно будет. Побегу, а то без меня не начнут.
Очень скоро вечер начался. Действительно "там было слышно". Ребята
"дорвались до бесплатного" и теперь выжимали из инструментария все возможные
децибелы. "Ну, это проблемы ушей слушателей", - решил Макс и начал быстро
перелистывать газеты. И вскоре наткнулся. Да, Синичка сделала это. Точнее -
"то". Передачу, которую не очень давно сняли с эфира, компромат для которой
передал он. За что и был расстрелян возле ресторана. Что-то изменилось. Что?
Вот! Отставка и смерть главного "безопаса". И интервью его преемника " Мы не
потерпим в своих рядах..." и так далее. Хм... "Не потерпим". Как говаривал
Челленджер в " Затерянном мире": "А, может быть, потерпите?". А его первый
зам, точнее, первый зам того, умершего просто пропал. Разыскивают. Ну-ну. А
это... А это она про меня... Теплая волна захлестнула сердце, и вдруг начали
расплываться строки.
"... во многом обязана одному замечательному парнишке. И не только этим
материалом. Сейчас он где-то пропал. Хочу быть уверенной, что с ним ничего
не может случиться. Но если все же, не дай Бог, что-то произошло, я
переверну небо и землю, но докопаюсь до истины. Кто понял, о чем и о ком я -
сообщите в любое время суток..."
- Там Вам просили передать, что перерыв, - заглянула в кабинет
школьница. И действительно, из коридора раздавался только гул голосов и
шарканье многих ног. Все еще погруженный в свои противоречивые чувства
Максим прошел в спортзал. Видимо, первое отделение было чем - то вроде
"Огонька" и сейчас парни убирали часть столиков, освобождая больше места для
танцев. Синтезатор очень удачно стоял в углу - Максим мог играть спиной к
залу. Все же замирая от волнения, он поднес пальцы к клавиатуре. Как
когда-то к пациентам. И инструмент отозвался! И как отозвался!
- Эй, мужик, ты куда? Ты что удумал? - кинулся было к нему довольно
рослый и мордастый подросток, но другой, поменьше, но понеприятнее тормознул
его: " Погодь. Наверно то самое директоршино протеже".
"Оно" применительно к Максиму не понравилось юноше, тем более, что было
видно - сказано намеренно оскорбительно. Но уже через секунду Макс забыл обо
всем - он погрузился в волны музыки. Оказывается, чувства, которые
испытывает маэстро, когда творит музыку, чем-то подобны чувствам парящей в
восходящем потоке птицы. И даже нет - чувствам самого потока, захватывающего
и поднимающего вверх, к прекрасному небу, этих птиц. Как совсем недавно он
отдавал свои целительные лучи страждущим телами, сейчас он делился добром,
грустью, светлыми воспоминаниями со страждущими духом. А их было, видимо,
много, судя по тишине, в которой растворился последний аккорд. Повернув
голову, Максим сквозь свои темные очки смутно разглядел лица слушателей,
молча стоящих в битком набитом зале. Что было на них написано? У
большинства - какое-то потрясение. С обращенными внутрь взглядами. Затем это
начало сменяться недоумением: " Что это было?" и "Как? Уже все? Но почему?".
И наконец, порыв, выразившийся в восклицании одной из молодых учительниц:
"Ради Бога, еще!"
- Дорогие ребята и гости! - отреагировала директорша. - Наш гость
Максим Черный показал, какой может быть музыка и к чему следует стремиться
нашим музыкантам. А теперь дадим все же ребятам возможность потанцевать? А
эээ Максима попросим выступить, когда он сможет с сольным концертом.
Согласны?