"Леонида Подвойская. Тьма " - читать интересную книгу автора

- Ты что делаешь? Шутки шутишь? Не хочешь помочь - проходи! -
попыталась вмешаться цыганка, глядя на уродливого оборванца.
- Ай, да не мешайте, пожалуйста! - отшил ее Максим, сосредотачиваясь. С
глубоким вздохом облегчения он убедился, что его внутренний взор не только
проявился вновь, но и обострился. Юноша увидел, что движению сигнала от
зрачка к мозгу мешают какие - то мелкие точки. Толи микробы, толи вирусы -
Макс не был в этом силен, но что какая-то мерзкая живность - это точно.
- Потерпишь немного, хорошо? - предупредил он слепого.
- Ты что с ребенком делать хочешь, а? - вновь встряла молодая цыганка.
Максим, не отвечая, сконцентрировал на своих ладонях импульс -
волну-убийцу для мелкоты, болезненную, но безвредную для ребенка. И ударил.
Но как эта мерзость, погибая ответила! От ответной волны боли Макс, сидевший
до того на корточках, повалился на колени, а потом - как-то неловко улегся
на бок. Также от боли пронзительно заверещал ребенок, кинувшийся к своей
заступнице. Та, прижав мальчугана к своим пышным юбкам, начала кричать
что-то по-цыгански. И, конечно же, вокруг начали собираться любопытные. Но
набрав воздуха для обличительной речи, молодая женщина, взглянув на все еще
визгливо жалующего ребенка, замерла, потом медленно выдохнула. Резко
замахнулась на мальчишку и тот испуганно отшатнулся. Теперь она присела и
обняв мальчика за плечи, начала взволнованно что-то спрашивать, а тот,
неуверенно улыбаясь, отвечал, озираясь по сторонам.
- Ну, что за базар? - прервал их разговор угрюмый здоровяк в берете,
нахлобученном на маленькую голову.
- Нет-нет, ничего, красавец ты наш, - быстро подхватилась цыганка.
- Как "ничего"? Вон народу сколько собрала. Ну?
- Ребенку было плохо стало. Теперь уже нормально.
- Если нормально, то убирайся отсюда.
- Да-да, конечно, ухожу, золотой.
- А с тобой что? Нажрался?- хмуро кивнул страж на медленно, вдоль стены
поднимающегося Максима.
- Я трезв. Просто... стало... плохо...
- Сердце? Может, "Скорую"? - помягчел берет, видя, что изуродованный
ожогом человек действительно трезв.
- Нет-нет. Спасибо. Я пойду, вон там на скамейке посижу и пройдет. Уже
почти прошло.
- Я вам помогу. А вы давайте, расходитесь, граждане. Уже все.
Проведя Максима до скамейки в унылом скверике, страж порядка еще раз
уточнил, не нужна ли медицинская помощь, после чего удалился по своим
служебным делам, предупредив, однако, что на его участке и "своих таких"
хватает. Макс же, приходя в себя, удрученно качал головой. "Да что же это
такое? Или боль становится острее, или просто переносимость стала хуже? Надо
же! Чуть в обморок не свалился. И это от какой-то гадости. А если бы вновь
пришлось взяться за раковую паутину? может, это намек, что хватит? Что о
себе и только о себе думать пора. Как - то это уродство исцелять? Но как,
как?" Мысли витали в каких-то дебрях памяти, выхватывая ненужные сейчас
образы одноклассников, учителей и, конечно, учительниц, а затем - отца.
- Но я не могу сейчас в таком виде, па. Не поверишь, а поверишь, не
поможешь..., - стал он вновь оправдываться перед Белым - старшим.
Начало темнеть, когда на дороге рядом со сквером остановилась довольно
приличная "Вольво". Погруженный в свои мысли Максим обратил на это внимание