"Леонида Подвойская. Тьма " - читать интересную книгу авторасобеседник.
" Светлая девочка и такой..." - подумал священник, вновь набирая номер. - Как там... наш страждущий... - осторожно поинтересовался он после взаимных приветствий. - Преставился. - Как... преставился? - И поплыло, поплыло все перед глазами старого митрополита. Не выдержало сердце. Трудно сказать, чего. Может, всех этих непривычных для размеренной жизни переживаний. А может, стыда за малодушие? Бог его знает. - Что? Помер? Это что, наверняка? - услышал сообщение " как бы брат". - Послушай, а... Не, погодь, ты это чего? Э, ну-ка стой! - толкнул он водителя. Не! Давай пулей в какую больничку. Потрясенный и озабоченный хозяин машины, тоже не расслышал ответ по сотовику на последний вопрос митрополита: - Исповедовался, причастился и преставился. А новый еще жив, с Божьей помощью. Глава 14 "Новый" был не только жив. Едва начав шептать, Максим попросил: "Солнца!" и жалюзи на окнах были раздвинуты. И хотя наступал вечер, юноша успел впитать немного лучей края малинового диска. - Пусть остается. Потом луна будет, - более связно попросил он. - Если можете разговаривать, скажите, где болит, - подсел рядом врач. - Везде. Кроме головы, - слабо улыбнулся пациент. рентген. - Не против. Через некоторое время в рентгенкабинете врач, перекрестившись, что-то прошептал и позвал коллегу. - Это же невозможно! Сквозь него лучи не проходят! Коллега тоже посмотрел на снимок. - Может, аппаратура? Сбой какой? - Вы не против, если мы... повторим? Это... не повредит. - Конечно не против, давайте. Максим понял, что организм для восстановления стал поглощать любую энергию. И вторая порция еще больше взбодрила юношу. Чего нельзя было сказать о рентгенологе. - Везите назад, - распорядился он, всматриваясь в абсолютно черные пластинки. В палате Максим, вновь подключенный ко всевозможной, явно новейшей аппаратуре, уснул. Но на этот раз хорошим сном выздоравливающего больного. Вроде бы все шло своим чередом. Но когда в окно заглянула полная луна, сиделка - монашка с ужасом увидела, как начало вдруг чернеть лицо ее подопечного. И лежащие поверх одеяла руки. Крестясь и повизгивая, она кинулась к дежурному врачу. - Он чернеет, Господи спаси и помилуй! Он... он... - Что? Умирает? - бросился в палату врач. Он немедленно включил свет, бросился к аппаратуре и облегченно вздохнув, посмотрел на Максима. Все, вроде, нормально. Стабильно. Даже с |
|
|