"М.Н.Погодин. Черная немочь" - читать интересную книгу автора

...Я весь трепетал среди сих размышлений, кровь моя с удивительною
быстротою во мне обращалась, лицо горело...
Так - человек должен исполнять житейские обязан ности, радеть о своем
теле, но вместе и помнить свою отчизну, небо и радеть о своей душе. Он
должен нести терпеливо египетскую работу и стремиться в землю
обетованную!..
- Когда же ты даруешь ее узреть нам, господи, - во просил я в умилении, -
когда свернем мы с себя сип тяжелые оковы нужды, и целые, насладимся
употреблением всех великих способностей, нам тобою дарованных, когда вкусим
полное счастие и внидем в твое царствие? Чего ты от нас для этого требуешь?
Будите убо вы совершении, якоже отец ваш небесный совершен есть,
послышался мне внутренний голос, - и я и восторге упал на колени пред
благодатным внушением. Так, так, человек должен усовершенствоваться,
повторял я себе почти без памяти. Это было в лавке. Сидельцы захохотали и,
увидев меня в таком положении, называли сумасшедшим, но я не внимал их
диким воплям. Я был вне себя, в каком-то высоком самозабвении. Я не слыхал
на себе этих вериг, этой тяжелой плоти. Душа моя парила в горних
пространствах. Нет, батюшко, не могу, не могу вам выразить, что со мною
творилося. Сколько я чувствовал! Как будто бы от моего сердца протянулись
жилы по всей природе, как будто кровь моя разлилася повсюду, и я все
услышал, все увидел, осязал, узнал, слился с общею жизнию... я ничего не
имел, но все содержал. - О, зачем я не умер тогда!
Не помню, как я воротился домой. Вскоре занемог я сильною горячкою,
которая в шесть недель в самом деле привела было меня к гробу.
Начав оправляться, пришедши в себя, я тотчас обратился к благодатной мысли
об усовершенствовании, озарившей мою душу в ту незабвенную, вечную минуту,
в субботу 19 января 18...го года.
Тогда-то с ужасом увидел я ясно, в каком несчастном положении нахожуся,
сколько имею особенных неудобств. Отец мой, выросший в нужде, навсегда
остался с нею, при миллионах был нищим и беспрестанно боялся, что умрет с
голоду. Выше денег нет для него ничего. Меня любит он наиболее потому,
может быть, что, по его мнению, я могу сохранить и увеличить его капитал.
Как осмелюсь я заикнуться пред ним, что хочу учиться, - как стану просить
его, чтоб он отдал меня в училище, когда при мне часто он называл все
училища распутными домами, которые непременно навлекут на землю содомское
наказание, когда настрого запрещал мне читать даже Евангелие. Притом с
самого младенчества я его боюся как огня. Один взгляд его часто каменит
меня. Мать любит меня от всего сердца, но, покорная во всем мужу, - не имея
на него никакого влияния, не может подать мне помощи. Посоветоваться,
поговорить мне было не с кем, да и, не уверенный ни в себе, ни в людях, я
боялся, чтоб не стали насмехаться над моими странными мыслями. - Что мне
делать?
Я решился обратиться к книгам. В них, думал я, долж на заключаться вся
премудрость, в них разумные люди продали своим собратиям благие истины, ими
обретенные, о всех предметах, достойных человеческого внимания. Там найду я
средства к моему усовершенствованию.
На все деньги, сколько их у меня случилось, купил я себе потихоньку книг,
попросив купца отобрать самые лучшие. В глухую полночь, когда все вокруг
меня засыпало, я высекал огонь, вынимал из-под полу мое сокровище и
принимался читать вплоть до утра. Ах, батюшко, как обманулся я в своем