"М.Н.Погодин. Черная немочь" - читать интересную книгу автора

- О, травленая, - сказал, развеселившись, купец, по
смотрел с улыбкою на сваху, и, вынув из бумажника
красную ассигнацию, подал ей.
- Ну вот давно бы так - теперь и за дело приняться охотнее и веселее, -
отвечала она, завертывая ассигнацию в узелок на платке. - Прощайте же, мои
светы, до завтра; мне надо еще забежать кой-куда: просили принести в одном
доме сережки, а в другом турецкой платочек, - прощайте.
Свахе налили еще бокал горского. Она выпила, поклонилась опять
по-прежнему, раскланялась и ушла.
Старики разговорились между собой о невесте, и тем
кончился первый день, в который мы их узнали.

----------------------

Назавтра Авакумов, воротясь от ранней обедни, послал своего сына к отцу
Федору с угрозою, что ежели и пастырское наставление останется втуне, то уж
сам он примется по-своему.
Отец Федор, к которому родители посылали сына с такою надеждою на успех,
под грубою, простою наружностию, нам уже несколько известною по разговору
его с Марьею Петровною, - скрывал многие превосходные качества: он имел
разум, просвещенный наукою, сердце доброе и чувствительное, характер
твердый и решительный. Он ходил, правда, неловко, не любил околичностей,
отвечал всегда жестко и на отрезе, не знал никаких светских приличий и
осторожностей, утирался рукою, - но читал и понимал блаженного Августина и
Канта, восхищался всякою глубокою мыслию, истинно соболезновал сердцем при
виде несчастий ближнего и скор был на подание помощи. Говорил он
обыкновенно тяжело, кроме тех только случаев, когда, свергнув оковы
школьной схоластики, переставал мудрить и давал волю внутреннему горячему
чувству, не охлажденному летами. Тогда речь его преисполнялась убеждения, и
он овладевал душою слушателя. Между прихожанами славился он своею
ученостию, чистотою нравов и готовностию на всякое доброе дело.
- Добро пожаловать, Гаврило Семенович, - так приветствовал он вошедшего
купецкого сына, - родительница ваша просила меня переговорить с вами; очень
рад, если могу служить чем вам и вашему почтенному семейству, от которого я
видел всегда столько знаков благорасположения. Прошу покорно в гостиную.
Афанасьевна! коли придет кто ко мне, проси обождать часок - места, теперь,
де, не время.
С сими словами повел он духовного своего сына по чистому половику в
опрятную комнату, украшенную по стенам большими портретами митрополитов
Платона и Амвросия, преосвященного Августина и ставленною грамотою в
большой золотой раме. В переднем углу под сению красивых искусственных верб
висел образ Казанской божьей матери, пред коим теплилась лампада и горела
восковая свечка. Окошки задернуты были миткалевыми белыми занавесками. На
столах, покрытых, как и стулья, затрапезными чехлами, не видать было
ничего, кроме гусиного крыла в углу, коим сметывалась пыль, и нескольких
поминаний на наугольнике под образом. На середине стола лежала Библия в
октаву, разложенная на апостольских посланиях, и Глазуновскии месяцослов.
- Отчего вы так похудели, мой любезный друг? - Так начал священник,
расположившись с своим гостем на софе, хотя было сей последний долго
отнекивался и не решался сидеть на таком высоком месте.