"Михаил Петрович Погодин. Как аукнется, так и откликнется" - читать интересную книгу автора

обворожить хоть пустынника. Ах, друзья мои, танцы - ужасное изобретение,
ужасное, говорю я, хотя и благодарю мудрую судьбу, что она не выучила меня
танцевать. Я дрожал, бывало, на стуле, как на электрических креслах, смотря
издали на кружившихся девушек. Как они мило устают, как они мило отдыхают!..
И я не понимаю, отчего так мало сумасшедших в большом свете? - Уж не оттого
ли... но я не слушаю твоего шептания, демон злоречия.
Пронский наружно разнеживался, а внутренно восхищался умом Софьи,
блиставшим во всех ее оборотах. Он заранее уже наслаждался счастием в ее
объятиях, начертывал план супружеского обхождения с нею и с удовольствием
видел будущее изумление своей супруги, которая, выходя за Платона
Михайловича*, выйдет за...
______________
* Лицо в комедии г. Грибоедова "Горе от ума".

(Здесь, читатели, я не могу удержаться от отступления и не пожаловаться
публично на наших комиков. До сих пор сии злые наблюдатели человеческого
сердца, с таким тщанием собравшие коллекцию женских слабостей, не
представили нам еще ни одного мужа сурового, строгого, жестокого,
прихотливого (и столько мне теперь для примера нужного) - как будто бы их у
нас и не было, как будто бы одни дамы у нас заслуживали укоризны, как будто
бы они никогда не терпели напраслины. Я скажу торжественно, что это
неправда, и насчитаю сам много, очень много кротких, спокойных, одним
словом, совершенных супруг, которые страдают по несправедливым притязаниям
своих супругов, например... например... но это все равно; имена их теперь не
приходят в голову...)
Итак, Пронский, сказал я, с удовольствием предвидел изумление будущей
супруги своей, которая, выходя за простяка, выйдет за мужа - голову. - Между
тем, познакомившись покороче с Софьей, он уверился еще более, что все ее
пороки не врожденные и происходят не от развратного сердца, а от недостатков
воспитания, от легкомыслия; что в его руках она не узнает себя, и с
удовольствием будет вкушать наслаждения семейственной жизни, на которые
теперь ветреница смотрела с презрением.
Дело подходило уже к концу, почти объяснялось - уже воротились все в
Москву, уже Пронский начал заговаривать стороною с родителями Софьи, - как
вдруг на беду получают они известие из Петербурга, что в Москву едет князь
Г., сын вельможи, наследующий несметное богатство, происходящий по прямой
линии от Свенельда [6], полководца Игорева, прекрасный собою, что Софья была
бы счастлива, если бы ему понравилась, и проч. и проч. Старики сообщают
тотчас полученное известие милой дочери.
Князь Г. действительно не замедлил явиться в Москве - молодой статный
мужчина, в гусарском золотом мундире, с звонкою саблею и шпорами. - Софья
познакомилась с ним на первом бале у графини О. и - и - несмотря на прежнее
решение свое дать руку Пронскому, несмотря на привязанность к нему,
вероятно, ей самой неприметную, вздумала, может быть, из шалости, может
быть, по самолюбию или просто по старой привычке, привязать князя на всякой
случай к своей колеснице.
Берегись, Софья: кто погонится за двумя зайцами, тот не поймает ни
одного, говорят охотники.
Князь Г., принятый в дом к ним, начал ездить довольно часто. Софье
что-то померещилось (говорят, в таких случаях часто мерещится), и она начала