"Михаил Петрович Погодин. Суженый " - читать интересную книгу автора

неволю на свете".
Лишь только ударило одиннадцать часов, она потихоньку ушла от подруг
своих, забрала все нужное и отправилась в холодную баню.
Там перед окошком в предбаннике, против двери, дрожа от страха и вместо
молитвы произнося шепотом, по наставлению старухи, какие-то чародейные,
непонятные для нее самой слова, от которых у ней волосы становились дыбом,
зажгла она лучину, придвинула стол углом к стене, накрыла чистою скатертью
наизнанку, поставила, крест-накрест ножами, два прибора и три кушанья
странным образом изготовленные: пирог, посыпанный золою, с икрою и
петушиными гребешками, щи на хлебном вине из горьких кореньев, с рыбою, кашу
из гусиных печенок с уксусом и деревянным маслом, - обошла кругом стола три
раза, нашептывая те же слова... потом поставила зеркало в углу между
приборами... села перед ним... и громким голосом... расстановисто...
произнесла ужасные слова: суженый, ряженый, приди со мной ужинать!
Ни жива ни мертва, чуть переводя дыхание, почти без памяти, уставилась
она после этого действия неподвижными глазами в зеркало; беспрестанно
протирала его чистым полотенцем и со страхом и трепетом ждала рокового
явления. Могильная тишина царствовала вокруг ее. Лишь изредка трещал мороз
под окошком... вдруг на Спасских воротах бьет 12 часов... полночь - время
грозное и страшное... комната в голове вверх дном переворачивается... колени
подгибаются... чистое зеркало начинает тускнеть, тускнеть, тускнеть... в
сенях слышится стук, шум, гром... Ах!.. настежь растворяются двери...
является суженый...
Тихо входит он в комнату, как дух бесплотный, указывает Дуне место за
другим прибором и садится ужинать. В торжественном безмолвии продолжалась их
чудная трапеза. Дуня раз только взглянула на него при его появлении и
увидела, к своему восхищению, что это не противный вдовец ее. Сердце у ней
отдохнуло. Она собралась с духом и почувствовала даже какое-то приятное
удовольствие. Кончив ужин, незнакомец встает с своего места, приближается к
ней, взглядывает на нее какими-то глазами не человеческими, снимает с руки
ее кольцо, надевает на нее свое, крепко жмет ее руку и целует ее три раза...
- Ты моя, - начал было он говорить ей...
- Чур сего места, чур сего места, чур сего места! - воскликнула
испугавшаяся девушка - и дух исчез... она без памяти покатилась на пол.
Между тем дома хватились Дуни. Искать ее туда-сюда - нет нигде. Все
переполошились. Никто не мог придумать себе, куда она девалась. Обегали весь
двор, монастырь, все перекрестки. Наконец уже ополоумевшая старуха
вспомнила, что ее воспитанница хотела гадать в бане и звать к себе суженого.
Все кинулись туда. Что же увидели там, в дыму, при слабом свете потухавшей
лучины?
Бедная девушка пластом лежала на полу, бледна, как полотенце, глаза
закатились, дыхание остановилось. У всех опустились руки. Мать невзвидела
света божия и начала над нею вопить и приговаривать, как над покойницею.
Прибежал отец и испугался не меньше ее. При всех своих предрассудках он
любил дочь со всею родительскою горячностию, и здоровье ее было для него
драгоценно. Насилу-то образумились некоторые девушки и принесли холодной
воды, начали ее вспрыскивать, тереть виски спиртом, и Дунюшка с усилием
открыла наконец смутные глаза.
- Где он, где он? - произнесла она, озираясь ими вокруг, и опять
закрыла их. Однако ж признаки жизни сделались явственнее. Ее подняли на руки