"Радий Погодин. Цветок для Оли (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу автора

вскинулась, ударила Алешу в грудь кулачком, встала на одно колено и
закрыла лицо.
Прямо Алеше в глаза били фары. Свет их, казалось, ревел, нарастал в
ушах грохотом. Машина сползала на бревна по жидкой стекающей глине. Алеша
отчетливо представил себе скрытого светом шофера, одеревеневшее его лицо и
намертво зажатые тормоза. Машина шла юзом. Вывернутыми для торможения
колесами она гнала впереди себя волны. Она плыла с высоты тяжкой слепящей
силой. Алеша чувствовал ее запах, чувствовал, как дрожит в напряжении весь
ее остов.
В шаге от девчонки Алеша заметил выпирающее из настила бревно. Он
ухватил бревно за торец и, расставив ноги, потянул кверху всем телом.
Глина под бревном чмокнула, засосала воду со свистом. Поднятое бревно
преграждало машине путь. Фары надвинулись на Алешу, и удар сокрушительной
силы сбросил его в воду. Падая, он услышал глухой, с хрустом стук бревен -
так бухает и хрустит сплавной залом на реке. И оборванный высокий
девчонкин крик.
Алеша барахтался в луже - не мог нащупать дна под собой. Он
повернулся лицом вниз, поджал под себя ноги и встал. Тихо было. Алеша
вылез на бревна. От заглушенного двигателя шел кузнечный запах солярки.
Фары уже не жгли, не слепили белым дальним лучом, светили вниз мягко и
желто. С широкого мощного буфера падали капли - тюкали в мокрое. Шлепались
комья глины, сползая с грунтозацепов. Громадные, Алеше по грудь, колеса
уперлись в бревно, которое Алеша поднял из гати. Под этим бревном, сбитым
на сторону, возле могучих колес, согнувшись, лежала девчонка. Настил весь
сдвинулся, в нескольких местах вспучился - горбом выпер. Алеша закрыл
глаза, представив, как сдавило бревнами девчонкину ногу.
Шофер сидел рядом с девчонкой на корточках.
- Живая, - сообщил он шепотом.
Не было здесь шоферской вины, но Алеша загородил его глаз кулаком и
взвизгнул:
- Как двину! Подавай машину назад, сволочь!
Вспоминая, Алеша всегда стыдился этого выкрика - истерической
несправедливости тона и своего кулака, похожего на булыжник, вытащенный из
грязи.
Шофер скучно отвел его руку. Самосвал, груженный доверху щебенкой,
был с прицепом.
"Сильна машина!" Этот странный восторг не явился Алеше отчетливо, но
как бы прошел сквозь него слабеньким электричеством. Он повернулся к
шоферу, большой, кажущийся в темноте матерым и грозным. В его еще зверском
голосе уже не было истеричности, скорее, смущение и досада.
- Чего сидишь - лом неси!
Шофер принес заводную ручку.
- Мы щебень возим, ремонтируем шоссейку... Вот ведь как получилось. -
Эти жалобные и бессмысленные слова сняли с Алеши напряжение.
- Я тебе починю поперек крестца, - сказал он устало.
Шофер двинулся на него, задышал снизу вверх.
- За что ты меня? Я виноватый?
Алеша оттолкнул его, пошел по настилу.
- А иди ты... Сюда, говорю, иди!
Они вывернули бревно за девчонкой, сдвинули остальные, отдирая скобы