"Радий Погодин. Трень-брень (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу автора

Аркашкино зеркало снова залепило Ольгин глаз солнцем. Ольга прикрыла
лицо руками.
- Может быть, этот Аркашка в тебя влюбился, - осторожно сказала
старуха. - У нас ни единой девчонки во дворе нет.
Воробьи чирикнули все разом, словно сто смычков упали на струны.
- В меня не влюбятся. Я рыжая.
Солнечный зайчик резвился на Ольгиной голове.
- Ишь дурью мается, - вздохнула старая дворничиха. - Бабка его
занянчила. Маша, моя подруга. Она ему даже игрушек не покупала
обыкновенных. Погремушек, грызушек - ни в коем случае. Всё со значением,
всё викторины.
Аркашка захукал по-обезьяньи, заикал по-ослиному. Выстрелил в Ольгу
из тонкой резинки бумажной пулей.
Старая дворничиха взяла Ольгу за руку.
- Наплюй. Он как улизнет из дома, сразу начинает по-ослиному кричать,
с пистолетами бегать. Я иногда пугаюсь, думаю: прости господи, вот и
свихнулся мальчик. Но он крепкий. Ему от бабки нервы крепкие перешли.
- Рыжая! - заорал Аркашка. - Рыжая!
Дворничиха сорвалась с места, побежала к парадной. Она держала метлу,
как копье.
- Я же тебя, гений гнилой! Я тебе покажу рыжую!
Аркашка вывалил длинный язык:
- Рыжая кошка!
Ольга подняла из-под ног обломок вазы. Запустила им в Аркашку. Но он
соскочил с подоконника. Звякнуло стекло. Осколки посыпались на брусчатку,
вспыхнули на ней пронзительно.
Аркашка захохотал.
Дворничиха с укором посмотрела на Ольгу.
- Я ж тебе говорила - наплюй.
На чердаке паук муху поймал в тенета. Кот на крыше поскользнулся:
хотел воробья схватить. В водосточную трубу провалился. Прочистил ее
сверху донизу, вылез бурый от ржавчины, заорал благим матом.
Дворничиха попробовала поднять Ольгин рюкзак, да не смогла.
- Как же ты с такой тяжестью управляешься?
Ольга взяла портфель, ухватила мешок за лямку, и они поволокли его
вместе с дворничихой к парадной.
- И наплюй, - сказала дворничиха. - Наплюй, и все тут.
Двор опустел...
Ухнула подворотня, эхо поднялось по водосточным трубам, запуталось на
чердаке в паутине.
Во двор из окна лестничного спрыгнул Аркашка.
- Рыжая! - заорал он.
И когда его голос смешался с уличным шумом, стал незаметным звуком в
общем грохоте улицы, на сцену вышел шут (дядя Шура). Он давно стоял где-то
сбоку. Был он в обыкновенном костюме, какой все мужчины носят, в брюках и
в пиджаке, и галстук на нем темно-красный.
Шут поиграл на своей балалайке. Что-то грустное поиграл, словно
холодным ветром по осеннему лесу. Потом позвал:
- Аркадий, поди-ка сюда.
Аркашка приблизился к нему с опаской.