"Радий Погодин. Трень-брень (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу автора

продавщица.
- Только рыжая, - подсказал Боба. - Страшное дело, если ружья вдруг
попадут в руки к рыжим.
Ружья стояли в стойке; они-то знали, что оружие только в умных руках
безопасно. Но их продавали, не спрашивая, умен или глуп покупатель. Ружья
были товаром, а как известно, товар владельца не выбирает.
Шут (дядя Шура) тихонечко струны нащипывал.
- Рыжий - чудак. Рыжий - забава. Я выхожу на арену в своем парике, и
люди сразу же начинают смеяться. Это моя работа. Я еще не успел произнести
ни одной глупости, а они уже улюлюкают. Когда я спотыкаюсь и падаю, они
стонут от хохота. Я делаю благородное дело. Смех - витамин для нервной
системы. Особенно им нравится, когда я плачу... Но иногда мне кажется:
разреши им - и они начнут швырять в меня зонтиками и растаявшим эскимо.
Из-за одного только рыжего парика. Но ведь я могу его снять, мой рыжий
парик. А вы не задумывались, почему у клоуна рыжий парик? Не зеленый, не
синий, а рыжий?
Охотник посмотрел на шута с пониманием. Потом он снял свою тюбетейку.
Голова у него оказалась лысая и блестящая, как плафон.
- Вот, - сказал охотник. - Жуткое дело. Со времен гражданской войны.
Я болел тифом. Тиф - болезнь военная, голодная. Во время тифа волосы у
меня выпали и больше уже не выросли. Двадцати лет мне еще не было. Я
смолоду лысый. Так меня Лысым и звали. На войне я даже имя свое забыл.
Лысый так Лысый - какая разница на войне? Зато в мирное время у всех
имя-отчество, а я опять Лысый. В трамвае кондуктор кричит: "Эй ты, лысый,
деньги платил?" У других не спросит - у меня обязательно. Жуткое дело. В
кинематографе в спину толкают: "Эй ты, лысина, не отсвечивай, спрячь
отражатель за пазуху". На танцах девчата со мной танцевать не идут -
стыдятся. Со всех сторон хихикают: "Эй ты, плешь. Эй ты, голова, как
колено. Эй ты, кудрявый..." Сначала я объяснял: мол, потерял волос в
сражениях войны за Советскую власть. Даже орден показывал. Да всем не
накланяешься, и от рассказов кудри не нарастут. Я даже застрелиться хотел.
Потом подумал, подумал и утих. Надел тюбетейку и так всю жизнь в тюбетейке
прожил.
- Что же мне делать? - спросила Ольга.
Боба тут же сунулся с предложением:
- Побрейся. Лучше быть лысым, чем рыжим. Могу биться.
- А еще поэт, - сказала Ольга. -

И он к устам моим приник
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный, и лукавый...

Разве ты когда-нибудь сможешь такие стихи написать!
Девушка-продавщица погладила Ольгу по голове:
- Ты хорошо читаешь. Не нужно бриться. Проще можно. Стань великим
человеком - и все. Великим все разрешается. Великие могут быть рыжими,
лысыми, бородатыми, даже лопоухими.
- А если я не смогу?
- Не надо, - сказал охотник. - Посмотри на меня. - Он приосанился,
выставил ногу в болотном кожаном сапоге. - Видишь, как я одет? Я одет