"Радий Погодин. Бабник Голубев (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Алла Андреевна спрыгнула с табурета.
- Пойдем в "Эвридику". - Она улыбнулась, словно в оранжерее включили
дополнительное освещение. От волос ее пахло морем и гиацинтами.
Ресторан был расположен на берегу, среди сосен. Ни позади него, ни
сбоку не громоздилась тара, которую позабыли вывезти. Настроение создавали
аллеи крымского можжевельника, замшелые валуны и клумбы ярко-красной
сальвии, как распахнутые люки в ад. И шуршание гальки.
"Эвридикой" ресторан назывался потому, что в нем в перерывах, когда
замолкал оркестр и молоденькая певица переставала что-то творить под Аллу
Борисовну Пугачеву, метрдотель включал голос покойной Анны Герман.
Сделав заказ, Голубев пригласил Аллу Андреевну на танец.
- Что-то вы гоните, - сказала она.
- А зачем сидеть, мучить улыбками щеки, если нам нравится танцевать.
Нам нравится танцевать?
- Нравится. - Алла Андреевна тряхнула ароматными волосами, пощекотав
его губы, она как раз доходила росточком ему до подбородка - Голубев был
невысок - метр семьдесят. Будь он хотя бы метр восемьдесят, среди бабников
своего института выбился бы на первое место.
Голубев прижал Аллу Андреевну к груди, как букет. Она и была как
букет - некоторые женщины умеют превращать рабочий наряд в праздничный тем
малым, что имеется у них в сумочке.


В гостиницу к нему они и не пытались пойти - поздно.
Голубев подсчитал на микрокалькуляторе, сколько по всей стране
дежурит образованных людей в три смены с единственной целью - не пускать в
гостиницу дам после двадцати трех.
- Сто тридцать шесть миллионов рублей в месяц без премиальных, -
сказал Голубев. - За что? За то, чтобы я с женщинами ночью не спал. Днем -
ради бога. Ночью - ни боже мой! Сколько на эти деньги можно построить
садиков, школ, бассейнов и стадионов для ребятишек. Но почему нельзя
ночью? Это, наверно, военная тайна. Секретное оружие Москвы.
- Не нужно брюзжать, - сказала Алла Андреевна. - Поцелуйте меня.
Он поцеловал ее под фонарем. Лампа раскачивалась. Их целующиеся тени
выплескивались на стены домов по другую сторону улицы.
К ней они тоже идти не могли - у нее мать больная и сын маленький,
Степка.
Так и улетел Борис Иванович Голубев в Ленинград.
Занялся делом. В компании с другими учеными и инженерами проектировал
он подводные аппараты слежения за косяками трески. Прочные, быстроходные,
вместительные - до ста ихтиологов, и неслышные. Действующие по принципу:
нету-нету-нету - и тут как тут. Треска - рыба нервная. В хитро
детерминированном деле подводного аппаратостроения Голубев занимался
акустикой санитарно-технических блоков и выводных систем. Чтобы все было
тихо. Ни слова, ни вздоха. Тишину он любил, как всякий истинный холостяк.
К тому же Голубев, конечно, обратил внимание на новую лаборантку
брюнетку Ингу; у девушки было что предъявить к оплате, и позабыл Голубев
Аллу Андреевну.
Брюнетка Инга прежде работала на "Ленфильме". Быстро обросла там
ресницами, поклонниками в кожаных пиджаках плюс природное томное терпение,