"Радий Петрович Погодин. Мост (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Слух вернулся к Ваське еще в городке, когда он козлом резвым
преодолевал огороды. Сейчас, то ли от силы речного течения, то ли от
солнца, сверкающего у самых глаз, возникло в Ваське ощущение себя вовне.
Скорее всего это получилось в нем от сотрясения мозгов при бомбежке моста.
Но, как бы там ни было, Васька видел себя плывущим через знаменитую реку
стилем брасс. В его положении отступающего солдата с винтовкой и
привязанными к ней ботинками за спиной стиль брасс был как бы над ним
насмешкой.
Плыл Васька, закрыв глаза. Вдох - выдох... Вдох - выдох... Но вот
руки его вошли в густой ил. Подтянув колени к груди, Васька встал и
отчетливо услышал смех Алексеева Гоги.
Берег был забит свиньями.
Множество свиней ворошилось на берегу в грязи, измесив ее в жижу. Они
поднимали вверх изумленные острые рыла, морщили пятачки, выдувая из
ноздрей воду, и, сощурившись, разглядывали солдата, а разглядев, радостно
голосили и хрюкали.
В воздухе в безветрии стоял острый, как скипидар, запах свиньего
навоза.
Оглушенную у моста рыбу река прибила сюда: свиньи стояли в мелкой
прогретой воде - жрали ее.
Что же касается взгляда со стороны, то Василий Егоров видел босого
парня в солдатском обмундировании, поджимающего пальцы ног от
брезгливости. Когда он поджимал пальцы, опасаясь коснуться дохлых рыбин,
черная грязь выстреливала между ними со звуком плевка.
Васька побрел к высокому берегу, крутому и светлому. Он загрузал по
колена в илистой жиже. Распихивал свиней прикладом. Свиньи не торопились
уступать ему дорогу, но и не огрызались, некоторые даже подходили,
подставляли бок - поскреби, мол. Васька перелезал через них, упирался
руками в жирные зады и загривки: свиньи были матерые, разнеженно-смирные.
На одну, осевшую в грязь по самые уши, он даже присел, устав. Даже
позволил себе сострить:
- Видел бы Гога, он бы от смеха умер.
Свинья поднялась и уставилась на Ваську подведенными грязью глазами.
Спина у нее была в крупных веснушках, ресницы длинные,
простодушно-бесцветные.
Васька Егоров взобрался на крутой песчаный откос.
От солнечной полукруглой поляны на берегу лучами расходились аллеи
роскошного старинного парка. Была середина августа, природа до краев
налила плоды свои зрелым соком, но уже горел сигнальным огнем оранжевый
лист и жесткие верхушки травы, кое-где пожелтевшие, ломались от
прикосновения рук.
Сбоку поляны стояла широкая мраморная скамья, Из-за нее с невысокой
стройной колонны улыбался чернокаменный эфиоп с бежевыми мраморными
белками.
- Отвернись! - сказал Васька Егоров. Хотел было ударить каменного
эфиопа по улыбающейся щеке, но пожалел свой кулак, взял и погладил. Потом
повесил винтовку ему на плечо и принялся раздеваться. Сбросил с себя
гимнастерку, брюки, рубаху - сушить и уселся на теплую мраморную плиту,
дрожа мелко-мелко и обхватив колени руками, чтобы согреться.
На той стороне реки распластался город черных тесовых крыш - большая