"Радий Петрович Погодин. Мост (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- И побегу, - сказал Васька.
Все запахи в магазине ощущались раздельно: пахло веревкой, колбасой,
нежным парфюмерным товаром, селедкой. Но основным запахом был запах мытого
пола.
Васька, как болезнь, ощутил пустоту в желудке и уже поднялся было,
чтобы, невзирая на старика, взять с полки круг колбасы и хлеб, но тут с
улицы в солнечный, пронизанный медленными пылинками клин вступила фигура.
Фигура была бородатая, буйноволосая, с холщовой котомкой через плечо,
в кавалерийских штанах галифе с малиновыми лампасами и босиком.
- Панька! - Зеленый старик бросился к пришедшему и обхватил его
поперек живота - пришедший был великанского роста.
Нащекотавшись бородами, старики шумно подошли к прилавку, как и
положено подходить к прилавку покупателям винного товара. Великанский
Панька, по годам небось старший, сказал звучно:
- Жаждой мучиюсь. В горле который день хрипота не проходит. Выпить,
Антонин, надобно от жажды и для дальнейшего моего пути.
- Дык лавочница-то Зойка игде? А магазин настежь. И незнамо кому
деньги платить, - восторженно сообщил зеленый старик Антонин. - Деньги-то
у нас есть? У меня дык только на свечку.
- Что? - гремел Панька. - Деньги? - Он вывернул из кармана ком
замусоленных денег. - Вот они. Народ за пение отваливает сейчас - не
скупится. Знамо, не зарывать же... - Расправив купюры, он сгрудил их возле
весов, привалил гирькой полукилограммовой, чтобы сквозняком не сбросило.
Снял с полки пол-литра белой, а также круг колбасы и буханку хлеба.
- Садись, воин. И ты, Антонин, садись. Благословясь, почнем. Не на
пол садитесь-то. Вон в углу стулья один в одном до самого потолка.
Пока старик Антонин с Васькой Егоровым доставали стулья, Панька
установил посередине помещения ящик фанерный нераспечатанный - наверное, с
папиросами. Украсил его бутылкой и тремя стаканами, снятыми с полки.
Разорвал две селедки вдоль по хребту, уложил их в стеклянную узорчатую
вазу, тоже снятую с полки. И пропел без веселья в голосе:

Вы разрежьте мою грудь,
Выньте-ко печеночки.
Истомился я об вас,
Молоденьки девчоночки!

Антонин неспокойно хихикнул.
- Нешто ты еще можешь?
- А это что смотря. Я девок завсегда любить могу. И дитенка закачаю,
чтобы не плакал, чтобы поспала она, бедная, отдохнула бы. И траву
присоветую, и на ухо нашепчу, чтобы печаль снять. - Панька поднял голову к
низкому потолку, лицо его преобразилось, словно бы потолка того не было,
только даль небесная над всей землей.
- За Россию! - сказал он строго и просто.
Васька встал, выпил водку единым махом и до конца и стиснул пустой
стакан до побеления суставов.
И Антонин встал, и, пока пил, лицо его плакало.
Закусив селедкой и хлебом, Антонин сказал:
- Как бы свечку не позабыть... Ты хоть старуху-то мою, Панька,