"Фредерик Пол. Восход Черной Звезды" - читать интересную книгу автора

Собственно говоря, с тех пор как женился, потому что Мария до ужаса
боялась акул. Кастор решил, что придется переубедить жену или ходить на пляж
в одиночку. Удовольствие подводного плавания слишком велико, чтобы от него
отказаться. Ведь еще десятилетним мальчишкой (когда ему разрешили ходить к
морю самостоятельно) он, оседлав велосипед, или пешком, преодолевал длинную,
тихую дорогу, ведущую к пляжу, среди болотистых низин, зарослей тростника, в
обход гигантского радиотелескопа. А море оставалось, как всегда, прежним.
В каждом из баллонов воздуха хватало на час, и Кастор поплыл, следуя
плавному изгибу дна. Он знал, как найти опознавательные буйки, но то и дело
уклонялся от безопасной трассы, заглядывая в любопытные расщелины, исследуя
скопления мусора или преследуя рыб. А иногда убегать приходилось ему, потому
что, хотя Кастор и не страшился глупых заблудившихся акул, но присутствие
морских хищников его раздражало. Под водой, как всегда, было прохладно и
намного опрятнее, чище, чем на суше. Течения, питавшие Залив, не приносили с
собой ила, промышленных отходов, городских сточных вод - никаких напоминаний
о жутком, испепеленном войной мире столетней давности. Почти не приносили,
во всяком случае. Потому что смерть-стекло появлялось даже у берегов Залива.
Некоторые скопления, не очень глубокие, видно было даже с пляжа, особенно
ночью - в воде мерцало бледно-голубое пламя. Смерть-стеклом пугали детей,
запрещали приближаться к его скоплениям. Разумеется, запрет действовал
наоборот.
Кастор - взрослый - тоже не прислушался к голосу благоразумия, к тому
же, как он узнал из одного компьютерного курса, самые опасные виды излучения
давно уже потеряли силу. Скопления смерть-стекла были чрезвычайно красивы.
Сквозь стайки рыб, сквозь заросли бурых водорослей он кружил, любуясь
пузырчатыми стеклянистыми образованиями, полупрозрачными, мерцающими, как
медузы, в неверном подводном свете. Некоторые осколки напоминали высокие
призмы, некоторые из них согнулись, частично расплавились посередине; а
большинство осколков приняло закругленную, шарообразную или каплевидную
форму, прежде, чем вновь затвердеть. Кастор знал, что на самом деле это не
стекло, а остекленевший мусор. Радиоактивные отбросы, которые поспешно
вывозили в залив и сбрасывали в отчаянные дни войны, когда все, казалось,
сошли с ума. Экипажи барж не виноваты, что разбросали груз на территории в
сотню квадратных километров. Они слишком торопились. Но оплавленные кусочки
казались такими красивыми, что Кастор даже забывал об их происхождении. От
осколка к осколку, он спустился на глубину в шестьдесят метров, а потом, с
неохотой, повернул назад и, не поднимаясь на поверхность, поплыл к берегу.
Один баллон опустел, пора выходить на сушу. На обратном пути он не обращал
внимания на рыб и подводные достопримечательности. Он размышлял над тем, как
смерть-стекло очутилось вблизи берега. И почему оно вообще появилось.
Интересно было бы взглянуть на мир, каким он был до момента, когда прежние
Соединенные Штаты и прежний Советский Союз приняли неверное решение,
совершили немыслимое. Что, если бы все произошло иначе? Если бы они сказали
друг другу: "Эй, послушайте, нет смысла жалить друг друга до смерти, словно
скорпионы в банке. Выбросим лучше эти опасные штуковины куда подальше, и
подумаем как нам поразумнее справиться с нашей агрессивностью". Каким был бы
мир, не случись война, не появись в Америке китайцы? Может, Кастора приняли
бы в университет? Или он нашел работу получше, чем гнуть спину на рисовой
плантации? И не смеялись бы над ним высокомерные ехидины вроде вчерашней
инспекторши?