"Александр Покровский. Бортовой журнал" - читать интересную книгу автора

Картина четвертая:
В офицерской камере гарнизонной гауптвахты, кроя себя и все на свете
трехэтажным матом, пытаются хоть как-то припомнить события предыдущего
вечера оба действующих лица, невредимые, но страдающие от неимоверного
похмелья.

* * *

Примечание для тех, кто не все понял: после того как мичман сказал, что
готов к наказанию, они пошли и напились как свиньи, а потом один другого
расстрелял, заручившись предварительно его же согласием.
К удовольствию всех, он промазал, но мичман рухнул на землю, так как
считал себя убитым, после чего оба уснули.

* * *

Вы знаете, не перестаю удивляться: говорю всем насчет того, что,
ребята, настоящей причиной гибели кораблей может быть именно некая
"наведенная шизофрения", связанная с усталостью людей.
Такое впечатление, что никто не слышит. Даже удивительно.
"Шизофрения" летит мимо ушей. То есть с тем, что техника может быть
ненадежной, согласиться еще могут, а с тем, что люди могут подкачать из-за
своей физиологичности (из мяса и костей же состоят), - это принять не
готовы.

* * *

Меня с этим миром примиряет то обстоятельство, что человек не вечен.
Все помрут. Здорово. Некоторых зароют. Многих с почестями.

* * *

Когда у нас заговорят о людях? Все о "железе" и о "железе". А о людях?
Они же живые - разговаривают, смеются, встречаются, рыдают.

* * *

Хорошо, что я тогда сел на последнем ряду. А если б я сел на первом?
Катастрофа! Но Бог миловал. А я и не знал тогда, что поэзия - это так
весело. Я считал, что это дело скучноватое: нервные девушки читают нервную
чушь - "любовь, кровь, куда-то головой с моста". А тут - такой праздник. От
смеха я рыдал и всхлипывал с пузыречками.
Там еще была одна поэтесса с многообещающей фамилией Элеонора
Болтиневская (папа ее Болт), так она тоже не дала мне умереть и сдохнуть без
следа.

* * *

Подводник Гаджиев был герой. Он всплывал в середине конвоя и