"Александр Покровский. Бортовой журнал" - читать интересную книгу автора

Дочки покойного Пуманэ не ходят теперь в школу. Их там травят,
унижают - они дети "врага народа".

* * *

Я приезжал в Москву и сразу ехал на станцию "Парк Победы", потом шел
пешком до магазина, там накупал всего, подходил к дому Елизаветы Алексеевны
Даль, звонил снизу в домофон и говорил: "Елизавета Алексеевна, это Саша
Покровский! Я тут стою у вашей двери и звоню вам в нее носом, потому что
руки сетками с едой заняты! Вы должны меня впустить, потому что я все это
сам не съем!"
Она говорила: "Ой, Сашенька!" - и открывала дверь.
Я поднимался к ней на немыслимый этаж, и она встречала меня в
предбаннике. Там она говорила: "Я должна вас поцеловать!", а я говорил:
"Елизавета Алексеевна, ну если должна, то конечно! - и мы целовались.
Теперь вот нет ее.

* * *

Прежде чем что-то написать, я рисую пляшущих человечков или вообще
рисую. Люблю. Расслабляет ум. Вернее, освобождает его от тела. Нужно же
летать. А тут - тело.

* * *

Странно ведет себя ум. Ему обязательно надо приподняться над землей.
Чтоб видеть. Над текстом надо летать.

* * *

Люблю рисовать, чиркать. Текст в этом случае выглядит, как графика.
Но есть опасность. Плохой текст может выглядеть, как хороший, как раз
из-за графики. Нужно напечатать. Напечатанное не обманет.

* * *

Вчера Ната говорила о Габриэляне. Есть такой на свете Саша Габриэлян,
самый хитрый из армян. Так его назвали. Я с ним в училище учился. Ната его
не любит. Говорит: "Карманный вариант - достал из кармана (тут она делает
ладошкой вверх) и заплакал".

* * *

Я знаю, как я разбогатею. Я получу наследство.
Представь: умирает чувствительный, но очень богатый филантроп.
Родственников у него нет. И вот у смертного одра уже столпились адвокаты.
Все ждут волю умирающего.
Вот она! Плохо слушающиеся губы шепчут: "Отдайте... все... Пок...
Пок... - шум, шепот "кому, кому?" - По...кр...ов...ск...ому"
То есть мне. Те же губы, напрягаясь из последних сил, четко доводят до