"Григорий Покровский. Честь " - читать интересную книгу автора

пошевельнется. Как перпендикуляр! А глаза!.. Вы представляете глаза без
ресниц?
- Ну и что из этого? - спросила бабушка. - Больные глаза!
- Пусть больные! - согласился Антон. - Они у нее как у кобры. И вот она
смотрит, а у меня все плывет и путается. И чертеж, и все. "Ну-ну-с? Что же
из этого следует?" А фиг его знает, что из этого следует!
- Антон! - строго сказала бабушка. - Ты же в девятом классе! И что у
тебя за слова такие стали появляться? Ты совсем как Вадик начинаешь
разговаривать!
- Ладно, бабушка, не буду! А только ничего я ей не сказал, что из этого
следует. Она ждет, а у меня в душе все дрожит.
- Плохо выучил, оттого и дрожит, - заметила бабушка.
- Ну я, конечно, не какой-нибудь там Член-корреспондент, - согласился
Антон.
- Какой это член-корреспондент? - не поняла бабушка.
- Это у вас мальчишку одного так прозвали! Он все учит и все знает. А
я... что я? Я - как все! Говорю: "Учил, я не запомнил". А она говорит: "Тут
не запоминать, а понимать нужно".
- А что ж? Правильно! - согласилась бабушка. - И значит, двойку
поставила?
- Ее самую...
- Грехи!
Бабушка взяла у Антона тарелку и стала накладывать макароны.
- Я больше не хочу, бабушка! - попробовал отказаться Антон.
- Ешь, ешь! Смотри, ты какой: тощ как хвощ! Бабушка поставила перед ним
тарелку с макаронами и спросила:
- А потом?
- Потом я с урока ушел...
- Как "ушел"?
- Разозлился я на нее за эту двойку, - принимаясь за макароны, ответил
Антон. - Если б я не учил! А то учил, честное слово, учил, а она... Ну,
ничего я больше слушать не хотел и стал рисовать. А она меня и зазекала...
- Это по-каковски же будет? По-испански, что ли?
- Да ну, бабушка! Будто не знаете!.. Все ребята так говорят. Ну,
подсмотрела, что ли... Поймала, одним словом. Потребовала тетрадь, а я не
дал. Поднялся и пошел.
- Ну, а дальше?
- А что дальше?.. Потребовала тетрадь, а я не дал. Поднялся и ушел.
- Так и ушел?
- Так и ушел.
- Герой!.. А что у вас дома было?
- Антон не успел рассказать, что у них было дома: в коридоре
послышались стремительные шаги, и в рамке широко распахнувшейся двери
показался дядя Роман. Он был пониже ростом, чем его сестра Нина Павловна,
зато широк в плечах, в жестах, и дверь всегда распахивал именно так - во всю
ширину размаха. Такой уж он был, дядя Роман! И глаза его, такие же живые и
острые, как у бабушки, должны были смотреть именно так - пронзительно и
умно, и зубы, крепкие, белые, именно так вот и должны блестеть в улыбке.
За все это Антон и любил дядю Романа и не любил. Неиссякаемая,
напористая жизнерадостность захватывала и привлекала к себе, и в то же время