"Владимир Покровский. Георгес или Одевятнадцативековивание" - читать интересную книгу авторабудто она говорит что-то очень резонное, ответила Вера.
- Ну и я пытаюсь удержать тебя изо всех сил... - Вот видишь. Словом, такой вот у нас с ней разговор состоялся - будто это не мы говорили, а какие-то другие, словно они сквозь нас хотели достучаться друг до друга. И каждый из нас словно попал в положение человека, который понимает, что вот-вот умрет, - страха нет, небольшое сожаление и огромное любопытство. И тревожные колокола надо всем. И я сказал Вере: - Ладно. Оставайся, раз так. И она осталась. Труп, чьего присутствия я не чувствовал, но чувствовала она, витал над нами где-то у потолка, приглушал сдержанный рев проезжающих мимо автомобилей и постепенно разрастался, занимая всю комнату, вжимая нас друг в друга. Пытаясь сохранить настроение, мы оба были чрезвычайно нежны, даже немножечко играли в беспредельную нежность, и это были очень искренние игры. Мы хотели, чтобы приготовление продлилось подольше, как в первый раз, но подольше не вышло, и мы очень быстро совокупились. И заснули, два теплых и гладких тела. * * * А утром я первым делом я вспомнил о будущих партнерах (она- то явно размышляла о том, что ждет ее дома - была мрачна). - Почему ты не сказала, что они женаты? Ничего себе группешник! Это уж совсем полный атас. - Я сама не знала. А почему "уж совсем"? Разве это что-то меняет? Развратница. Ее даже похмелье не портило. Она прижималась ко мне и - Ну все-таки, - рассудительно сказал я. - Как-то это... я не знаю... Супруги все-таки. Безнравственно чересчур. А? Вера показала зубки. - А что же ты, если такой нравственный, группешничка захотел? Я взорвался. - Ну, все, хватит, - говорю. - Я, видите ли, захотел. Я вообще категорически против. Ничего такого я не говорил и не хотел. Это... - Хотел-хотел, - замурлыкала моя Вера. - Ты же ни разу не пробовал. Тебе же интересно. - Ты, что ли, пробовала? - обиделся я. - Аск! - гордо сказала Вера. Я привстал на локте. - То есть? Она вздохнула сожалеюще и многоопытно. - Ты спроси меня, Володечка, чего я в жизни не пробовала. Спросить-то я, может, и спросил бы, но не успел. В этот как раз момент началось телефонное сумасшествие. Сначала позвонил Манолис. - Вот что, уважаемый Вова, - начал он злобно и без всякого "здрасьте", голосом, удивительно юным и свежим. - Я в эти ваши игры играть отказываюсь. - А? - спросил я. - Отказываюсь самым категорическим образом! - Э-э-э... я, может быть, не совсем... Что вы имеете в виду? - Это даже как-то гнусно с вашей стороны предлагать нам с Тамарочкой |
|
|