"Владимир Покровский. Геном старика" - читать интересную книгу автора

и не снились. Да еще вдобавок дашь человечеству новый молодой геном. Но
детей почему-то все равно рожали очень немного, даже несмотря и на деньги.
Может быть, потому что молодых-то геномов было навалом - в банковских
архивах. Заплати и пользуйся, зачем тебе еще более новый?
И вот тут-то и пошла эта мода - на стариков с их испорченными и вконец
умирающими геномами. Какие угодно деньги предлагают, и совершенно непонятна
причина.
На африканских стариков почему-то не зарятся, да тут все странно -
демографы, философы, социологи и прочие гуманитарии, включая писателей и
поэтов, разводят руками и извиняются. Черт те что в мире творится и,
главное, постоянно воюют - так подумаешь, вроде как бы даже и не из-за чего
вовсе. Энергетические ресурсы, пространство - разве это главное?
Нет, я не говорю ничего, мир вроде как бы даже и улучшился, но как бы
не было здесь близости конца.
Иногда я прихожу к тому старику. Он нервен и болезни у него всякие. Он
хорошо ко мне относится, как всегда, но смотрит злобно, мы с ним уединяемся
у камина.
Я говорю ему:
- Илья Викторович, дорогой, что сделано, то сделано, что ты так
переживаешь, может быть, ничего дурного и не произойдет, природа еще и не
такое терпела. Зачем стареть и вообще отказываться от того, чтобы сделать
себя бессмертным, как все остальные?
Он отвечает:
- Да пошел ты. Щенок.
Я приглаживаю ладонью свои черные волосы, подергиваю по привычке свой
длинный нос и говорю ему:
- Ладно, хорошо, я не обижаюсь. Я щенок по сравнению с тобой, знаю. Но
объясни ты мне, чего ты так свое старчество в себе лелеешь? И объясни, чего
они от тебя так твоего старчества жаждут, что убить просто готовы?
Он мне отвечает:
- Ахав, дорогой, давай лучше выпьем, пока живы (а я не пью, и не пил
никогда в жизни, и он это знает прекраснее, чем другие), и не будем
задаваться вопросами, на которые не желаем иметь ответы.
Он пьет, а я смотрю на него.
Когда-то я действительно был Ахав.