"Александр Иванович Покрышкин. Познать себя в бою (про войну)" - читать интересную книгу автора

МИГ-3. В веселом настроении пошли устраиваться в общежитии, бывшей школе
совхоза.
Основное время личный состав полка в мае и июне сорок первого года
проводил на полевом аэродроме Маяки. Мне надолго запомнилось это летное
поле, поросшее клевером. Справа и слева вдоль взлетной полосы раскинулись
поля кукурузы. Около них расположились стоянки самолетов. Каждый день,
включая и воскресенья, над аэродромом стоял гул моторов. Лишь иногда
наступала тишина в связи с прилетом командира дивизии генерала Осипенко,
который отличался большой строгостью. Приземлившись на связном самолете, он
нередко по какому-либо поводу отменял полеты и приказывал заниматься
строевой подготовкой. Правда, это случалось не так часто.
Наконец-то пришли "миги". Первым переучивался на новую технику
руководящий состав. В этой группе оказался и я, назначенный после окончания
курсов заместителем командира эскадрильи Соколова. Летчиков вывозил на УТИ-4
лично командир полка. Его отличная техника пилотирования и высокие
методические навыки позволили нам быстро освоить посадку самолета на большой
скорости и энергичный пилотаж в зоне. В этом деле у Виктора Петровича был
большой опыт. В свое время он обучал полетам на И-16 летчиков
республиканской Испании, которые потом прославились в воздушных боях с
немецкой и итальянской авиацией.
Освоив машину, вскоре я стал обучать на УТИ-4 полетам по кругу и в зону
летный состав нашей эскадрильи. Анатолий Соколов взял на себя руководство
полетами, инструктаж летчиков между вылетами. После посадки он, как правило,
вскакивал на крыло самолета и, обдуваемый воздушным потоком от винта,
пригнувшись к сидящему в кабине пилоту, делал замечания, указывал на ошибки
в полете. И это при работающем моторе. В те времена радиостанций на наших
истребителях не было, и командир лишь на земле мог дать совет. Было больно
смотреть, с какой перегрузкой Соколов действовал на полетах. Южное солнце
опалило его лицо и руки, обгоревшие при пожаре самолета на Халхин-Голе.
Обожженная кожа стала огненно-красной...
Все мы в те дни работали с огромной нагрузкой. Знали, что международная
обстановка сложная, что фашистская Германия сосредоточивает у наших границ
свою армию.
Летный состав эскадрильи был разный по подготовке. Некоторым надо было
уделять особое внимание, чтобы научить летать, как требовалось для перехода
на МИГ-3. Происходила и ломка психологических навыков, приобретенных в
полетах на прежних самолетах. Новое кое-кому давалось с трудом. Особенно
сложно шло дело у Семена Овчинникова. По своему характеру он более подходил
для штабной работы. Учитывая это, Овчинников и был назначен адъютантом нашей
эскадрильи. Он упорно отстаивал свои принципы действий в воздухе, был ярым
сторонником плавной техники пилотирования. Наши споры иногда доходили до
ссор.
- Семен! Когда ты перестанешь пилотировать самолет в замедленном темпе?
Между фигурами пилотажа делаешь паузы. Так истребителю действовать нельзя, -
доказывал я. - Этим дашь противнику время на атаку и прицеливание.
- Пилотирую правильно. А ты что делаешь с машиной? Ты ее так бросаешь,
что вот-вот сорвешь перкаль с крыльев.
- По-другому сейчас нельзя. Хочешь победить - энергичнее делай фигуры,
не бойся перегрузок. Надо, чтобы в глазах темнело.
- Знаешь что? Ты летай по-своему, а я буду летать так, как положено.