"Алексей Полещук. Ошибка инженера Алексеева (Сборник "Мир приключений")" - читать интересную книгу автора

единодушно признавали, что Алексеев и его сотрудники вели себя как
исследователи, спокойно работающие с самыми невинными, безопасными вещами.
- Когда я изучаю под микроскопом срез фотоэмульсии, - говорил один из
завсегдатаев "Таврии", - мне и в голову не приходит, что со мной что-то
должно случиться. Видимо, так примерно работал и Алексеев.
И вдруг произошло событие, которое повернуло наши поиски совсем в новом
направлении...



"МОРЕ НА НЭБИ"

Я поселился в семье Федора Васильевича, заведующего совхозным гаражом.
Хозяин, человек мягкий и неторопливый, был занят весь день, да и дома ему
не давали покоя. То и дело чья-нибудь голова показывалась над кустами
сирени у забора, и простуженный голос спрашивал: "А чи дома хозяин? Га?"
Федор Васильевич обычно завтракал и ужинал во дворе под дощатым
навесом, очень похожим на беседку, если бы та сторона, что выходила на
улицу, не была забита планками от ящиков из-под овощей.
- Та дома, - тяжело вздыхая, отвечал Федор Васильевич и аккуратно клал
ложку рядом с еще полной тарелкой. - Ну же, Ганнушка, зови...
И начинался разговор про бензин, резину и дороги, про вывоз удобрений
со станции, после чего Федор Васильевич, так и не "поснидав", отправлялся
до своей "бисовой роботы", которую он, между прочим, не променял бы ни на
какую другую...
К Федору Васильевичу я попал не случайно. Незадолго до катастрофы с ним
договорился Алексеев. Федор Васильевич встретил меня на вокзале, по
какому-то одному ему известному признаку узнал меня и привез к себе. В
доме было всегда тихо, казалось, что и Федор Васильевич и его жена о
ком-то тоскуют. Так оно и было на самом деле, но вскоре все пошло
по-другому.
Таня - дочка Федора Васильевича - девочка лет девяти-десяти, вернулась
домой из села Новофрунзенского, где она гостила у "тети Фроси", и тотчас
наполнила двор и дом своим звонким смехом и бесконечными рассуждениями по
поводу самых различных событий местного и всемирного значения. Надобность
в будильнике отпала, так как Татьяна, а именно так ее величали все в доме,
была страшной противницей сна.
Мне ни разу не удалось встать раньше нее, а возвращался я ко времени
ежевечерних шумных баталий, которые проводились всем семейством по
"уловлению" Татьяны и водворению ее на маленькую раскладушку под моими
окнами.
- Здравствуйте, дядьку, - услышал я, когда вышел во двор, чтобы
умыться. - Вы вже проснулысь?.. А вы вмиете крабыкив ловыть? А чего цэ вы
сюды приихалы?
Я спросил, как ее зовут, но Татьяна продолжала задавать мне уймищу
вопросов, а по ее мучительно сморщенному носику, уже обгоревшему на
солнце, я почувствовал, что она не все понимает из того, что я говорю.
- Кажыть громче, - сказала ее мать, - вона недочувае...
Что-то кольнуло в сердце... Эта веселая хохотушка, с таким огромным
запасом вопросов, с такой жизнерадостностью, не совсем хорошо слышала...