"Алексей Полещук. Ошибка инженера Алексеева (Сборник "Мир приключений")" - читать интересную книгу автора

наступали такие же светло-желтые полосы. Еще и еще... Потом небо,
казалось, дрогнуло. И вдруг над моей головой раскинулось море. Но это было
совсем другое море, не похожее на спокойную гладь перед нами. Волны
казались неправдоподобно большими, будто кто-то поднял меня на
необыкновенную высоту над бушующим морем и поставил перед глазами
гигантское увеличительное стекло. Прямо в зените волны были огромными, а в
глубине, под ними, был виден желтый песок, по которому быстро скользнула
какая-то рыба... А волны все неслись и неслись. Мелькнула чайка, усевшаяся
на гребне волны, она показалась мне больше океанского парохода. И все
видение бесшумно умчалось на восток, к сияющему солнцу, диск которого
показался над горизонтом...
Татьяна притащила ворох сухих водорослей, и мы уселись на них. Я не мог
прийти в себя от изумления. Лодка с рыбаками уже отчалила, люди спокойно
гребли вдаль, к каменистой косе, обрамлявшей бухту. Видимо, они привыкли к
этому явлению, не замечали его...
Татьяна украдкой на меня поглядывала, и я понимал, что она досадовала
на себя за то, что "продешевила"... Она, видимо, не ожидала, что просто
красивая картинка в небе, которой можно просто полюбоваться, вдруг вызовет
такое волнение и такой интерес у взрослого дядьки.
- Это часто бывает? - спросил я.
- Ни, - пожала плечами Татьяна, - тильки раз в день...
- Каждый день?.. И только утром?
- Як свитает, - подтвердила Татьяна.
- А что твой батько говорил, ты показывала ему?
- А ему байдуже...
- Байдуже?
- Ему цього нэ трэба... У него бисова робота. - Татьяна не без иронии
посмотрела на меня. - А яка у вас робота?
- Погоди, Таня, значит, ты уже не раз видела это "море на нэби"? А
когда первый раз, самый первый раз? Вспомни...
Татьяна отбросила сухой песок смуглой ладошкой и, что-то шепча про
себя, стала рисовать на влажном песке.
- В той день, - сказала она, - вчителька була мною дуже задоволена и
поставыла "видминно" по арифметики. Це було... - Я затаил дыхание. - Це
було... восьмого березня, восьмого березня, восьмого марта! Ну да, був
праздник...
"Мираж, - думал я, - мираж!.. Да откуда ему взяться холодным апрельским
утром? Что здесь, Сахара? Или тропики? Больше всего он напоминает верхний
мираж полярных областей, но и для него здесь не место. Восьмого марта,
говорит Татьяна... Может быть, и раньше, ведь это она впервые увидела
"море на нэби" восьмого марта..."
Признаюсь, я ждал, сам того не сознавая, что Татьяна назовет совсем
другое число. Я ждал, что она назовет двадцать восьмое марта, так как
именно двадцать восьмого марта произошла катастрофа в лаборатории
Алексеева... Чем черт не шутит, может быть, между этими двумя событиями и
есть связь... Но Татьяне я верил, у нее была очень четкая память и очень
хорошо развита наблюдательность.
В "Таврии" мой рассказ произвел впечатление. Вначале мне задавали
каверзные вопросы, потом кто-то сказал, что я собираюсь разыграть всю
компанию, но я был очень серьезен, и наутро возле мола собралась большая