"Борис Николаевич Полевой. Полководец (Биографическая повесть маршала Советского Союза Ивана Степановича Конева) " - читать интересную книгу автора

направился в город с письмом к дяде Димитрию, работавшему грузчиком в
порту. Небогато жил и этот дядя. Но племянника принял, разместил в углу,
помог устроиться табельщиком на пристани.
Шла империалистическая война. Русская армия несла большие потери.
Требовались новые и новые резервы. Все больше рекрутов призывали в армию.
И вот в мае 1916 года Иван Конев получил от воинского начальника повестку.
С мобилизационной повесткой отправился он в уездный город.


БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Из уездного города Никольска Иван Конев попал не на фронт, а в
запасной полк в Моршанск.
Здесь новобранец показал себя грамотным и дисциплинированным. Ему не
пришлось, как бывало с иными рекрутами, засовывать в голенища сапог сено и
солому, чтобы отличить правую ногу от левой. Но он никак не мог свыкнуться
с самодурством ефрейтора. Не сразу усвоил, что ефрейтор, например, может
заставить тебя чистить сапоги, и тяжело переживал, еле сдержался, когда
рядом с ним ефрейтор влепил его однодеревенцу в ухо.
После месяца обучения полк выстроили на плацу. Пришли офицеры.
Вызывали солдат, расспрашивали, выясняли способности, грамотность и,
взвесив всё, направляли в тот или иной род войск.
Ивана Конева, хотя и был он в полку чуть ли не самым младшим по
возрасту, определили в артиллерию и послали на учебу в тяжелую
артиллерийскую бригаду, стоявшую в Москве на Ходынском поле.
Военное дело, несмотря на тяжкие условия быта армии тех дней, увлекло
крестьянского парня. Иван готовился стать разведчиком-наблюдателем. Он
приучал себя быстро составлять данные для стрельбы батареи. Тут уже
приходилось прибегать к геометрии и тригонометрии, а поскольку в школе он
постиг лишь начала этих наук, то теперь усердно сидел за учебниками,
иногда и за счет сна. Учеба от восхода до заката. Тяжелая. Изнурительная.
Но интересовавшая новобранца.
Февральская революция застала солдата-фейерверкера Ивана Конева в
Москве. Он принял активное участие в освобождении арестованных за
антивоенные выступления солдат бригады. С волнением слушал выступления
большевиков. Разоружал жандармов.
Именно в эти дни стало по-настоящему проясняться его сознание. С
волнением читал он в газетах про новые и новые неудачи русской армии.
Видел бесконечные тоскливые очереди у продовольственных лавок. И как
у всех солдат той поры, назревало в нем и искало действенного выхода
глухое недовольство окружающим.
Он видел: Февральская революция сменила власть. Офицеры прикрепили к
шинелям красные бантики. Но все остается по-прежнему: и очереди у лавок, и
тяжелые вести с фронтов о новых поражениях, и вопли газет о том, что надо
спасать "единую, неделимую", и то, что прежние хозяева страны из своих
кабинетов, контор, помещичьих домов продолжают командовать этой "единой и
неделимой" и разворовывать ее.
В дивизионе тяжелых орудий, где служил Иван Конев, был писарь -
худой, бледный человек, избавленный по болезни от строевой службы. Он
называл себя большевиком. Газеты, попадавшие в дивизион, обычно быстро шли