"Петр Николаевич Полевой. Корень зла" - читать интересную книгу автора

Товарищи иноки засмеялись и заговорили между собою что-то шепотом.
Федору стало противно слушать их речи, и он вошел в собор. Там еще было
пусто, и только тот инок, которого братия звала Григорием, стоял у налоя на
клиросе и перелистывал какую-то богослужебную книгу. Федор стал у окна
направо, на условленном месте, и залюбовался стройностью и простотою
внутренности храма.
- А ты уж здесь? - послышался сзади голос Тургенева. - Рано же ты
забрался! Народ только что собираться стал... Но отойдем подальше от стены и
станем здесь, около столба, - продолжал Тургенев, обращаясь к Федору, - тут
и слышнее, и виднее.
- Пожалуй, - сказал Федор, - хоть, по мне, и тут хорошо.
Вскоре после того раздался благовест колокола и началось служение.
Только уже переместившись на новое место, Федор мог внимательнее
рассмотреть своего друга и успел приметить, что Петр Михайлович был
чрезвычайно взволнован: он то оглядывался на входные двери собора, то
проводил рукою по своим густым черным волосам и потом, словно спохватившись,
начинал поспешно креститься и класть земные поклоны.
Но вот послышался топот коней и стук колес в ограде. Молодой служка
бегом перебежал с паперти через весь собор, шепнул что-то старшему монаху,
указывая на паперть... Взоры всех присутствовавших в храме обратились в ту
сторону, и вот в настежь открытые двери, окруженная своею придворною свитой,
вступила царевна Ксения...
- Смотри, смотри, - прошептал Тургенев Федору, быстро и порывисто
хватая его за руку, - вот она, погубительница моя!
Федор глянул в ту сторону, откуда царевна вошла, глянул на нее как раз
в то мгновение, когда она, при входе в церковь, откинула фату с лица и
возлагала на себя крестное знаменье... Глянул и обомлел...
Царевна была ростом немного выше среднего, но сложена была на диво, все
в ней было соразмерно, все согласовано и все движения стройного, сильного,
молодого тела были так же полны спокойной грации, как и вся ее фигура.
При первом взгляде на царевну всех поражали в ее прекрасном лице
большие черные глаза, полные неги и ласки, они приветливо смотрели на всех
из-под густых и красиво очерченных сросшихся бровей. Близкие к царевне люди
утверждали, будто ее глаза были еще краше, когда в них блистали слезы,
тогда-то прелесть их была неотразима!.. Роскошные волосы царевны были
прикрыты собольей шапочкой с жемчужными привесками, но сзади они падали
тяжелою, толстою косою, которая почти касалась пола. Боярыни, стоявшие около
царевны, то и дело брали эту тяжеловесную косу в руки и почтительно
поддерживали ее, когда она кланялась в землю или становилась на колени во
время молитвы.
Федор Калашник, пораженный красотою царевны, взглядывал то на нее, то
на окружающих. Особенное внимание Федора привлек тот инок Григорий, которого
еще на паперти товарищи дразнили царевною Ксениею. Из темного угла, в
котором Григорий стоял на клиросе, невидимый царевне, но видимый Федору, он
ни на минуту не спускал с нее своих больших темных глаз, горевших ярким
пламенем, а когда ему пришлось выйти на середину храма для чтения Апостола,
он вышел с таким смущением, начал чтение так трепетно, так робко и невнятно,
что Федору невольно пришли на память насмешки румяного монашка...
Переводя по временам взоры на своего друга, Тургенева, Федор видел в
нем живую противоположность иноку Григорию. Петр Михайлович как опустился на