"Петр Николаевич Полевой. Кудесник" - читать интересную книгу автора

Михайловича, ненавистная мачеха всей семьи царя от первой жены Марьи
Милославской, обреталась при царе Феодоре в немилости и забвении и жила
вдали от двора, в захолустном селе Преображенском, где был выстроен более
чем скромный, небольшой дворец. Там, окруженная небольшим двором, беззаветно
преданных ей "ближних" людей, она занималась воспитанием двух своих дорогих
и милых детей: сына-царевича Петра и дочки-красавицы Натальи. Сыну-первенцу
в тот год минуло десять лет, а дочке наступал восьмой годик. Намеренно и
грубо устраненная от всех семейных торжеств и празднеств своими заносчивыми
падчерицами, она являлась ко двору весьма редко, большею частью только в те
дни, когда по заведенному обычаю, служили во дворце поминальные обедни по
царе Алексее Михайловиче. Но даже и в эти скорбные дни, даже и за
поминальными трапезами по своем покойном муже, молодая царица встречала
такой сухой и холодный прием от детей и родни мужа, что не знала, как
дождаться минуты отъезда из опостылевшего ей Теремного кремлевского дворца в
свое глухое, уединенное и тихое Преображенское. В особенности горько и
больно было царице Наталье Кирилловне видеть, что в ее забвенном и
приниженном положении ей приходится терпеть обиды и оскорбления не только от
детей Милославской, но даже и от той челяди их, которая возвысилась из тьмы
и ничтожества вместе с воцарением сына Милославской - царя Феодора. Из этой
челяди враждебнее всех относилась к ней и к ее детям уже известная нам мамка
государева, боярыня Анна Петровна Хитрово. Под внешнею личиной униженного
почтения и усерднейших услуг и поклонов, эта змея-баба всегда умела очень
больно и чувствительно уязвить сердце падшей царицы и сердце матери. То она
встречала царицу таким приветствием:
- Вот, государыня, на тебя и посмотреть-то любо! Наш царь-батюшка,
воспитанник-то мой, от забот все худеет, а тебя Бог поберег - что вдоль, что
поперек!
То, подходя к ручке царевича Петра и царевны Натальи, говорила им в
виде ласки:
- Красавчики вы мои! Красивые вы детушки! Матери-царицы утеха! Ничем вы
на батюшку, блаженной памяти, не похожи - вышли вы личиками в Нарышкинский
род!
Благодаря такого рода отношениям, царица Наталья Кирилловна езжала в
Теремной дворец только по принуждению, по крайней нужде, и притом старалась
ездить одна, не захватывая с собой детей. У ней даже сложилось в душе нечто
вроде такого предрассудка, что возить туда детей ей вовсе не следует, из
опасения "сглаза" и "порчи"...
"И меня, и их там так ненавидят, - думала не раз царица Наталья
Кирилловна, - что готовы были бы со свету сжить, так что тут и до сглазу, и
до порчи, и до всякого дурна недалеко... Особенно эта змея-подколодная, -
эта боярыня-мама! У той, кажется, яд и из очей светит, и с уст ее окаянных
брызжет..."
И вот, в последний раз, как-то на днях была царица Наталья Кирилловна с
царевичем Петром в Кремлевском дворце, поздравляла царя Феодора с днем
рождения, и просто отбиться от боярыни-мамы не могла; та так за царевичем
следом и ходит, так ему в уши и трубит:
- Расцвел ты, царевич, что маков цвет! Щеки-то у тебя, как у красной
девицы. Я на тебя не насмотрюсь... Видно, здоровьица тебе Бог по весь твой
век наделил...
И только вышла царица с царевичем на Постельное крыльцо, как он ей уж