"Анна Политковская. Вторая чеченская " - читать интересную книгу автора

"Волчьих ворот", похитил, изнасиловал и задушил 18-летнюю чеченскую девушку
Эльзу Кунгаеву, которую он посчитал той самой во всем виноватой
"снайпершей", на основании чего и был впоследствии оправдан как российским
общественным мнением, так и российской судебно-государственной машиной,
признавшей, что раз полковник совершил "социально мотивированное", значит, и
"правильное" убийство.
Впрочем, к Буданову я еще вернусь, - это было продолжение войны, вдрызг
перепахавшей всю нашу жизнь... А пока вернемся в Чири-Юрт. В жаркое, почти
50-градусное мучительное лето на исходе первого года второй чеченской войны.
В толпу людей, согнанных полком Буданова с насиженных мест и превращенных в
изгоев. Бесправных, униженных, голодных, грязных.


Хазимат

Вот и случилось: впервые не в кино увидела опухшую от голода бабушку, и
никто теперь не сотрет эту картину из моей памяти. Это произошло почти год
спустя после начала войны, в самом центре Чири-Юрта, среди перенасыщенной
людской массы, в бывшей школе № 3, восемь месяцев назад спешно, по мере
приближающихся бомбежек, прекратившей учебный процесс и превращенной в один
из пяти беженских лагерей, существующих теперь только в этом населенном
пункте.
Гравюра, как известно, пишется в один цвет. Такова и Хазимат Гамбиева:
высохшая статичная старуха-беженка с раздутыми суставами, со вздутым
животом - она вся будто выписана черным по пергаменту, без полутонов. Черный
рисунок морщин на коже неестественного тона. Обтянутый нос - еще одна линия
черноты. Темные обводы обострившихся скул - тоже. Шея, как под веревку...
Блокада Ленинграда в Миллениум. И опять - в Европе, которой сейчас куда
больше дела до пышных торжеств в честь наступления нового века, чем до
Чечни - одной из европейских территорий.
Хазимат очень больна. И в общем-то никакая не старуха. Ее младшей дочке
только 13 лет, а самой - 51. Болезнь же, превратившая Хазимат в гравюру
наяву, называется просто - дистрофия. Хронический голод.
Все, что перепадает семье Гамбиевых из 11 человек, самоотверженная
Хазимат, мама и бабушка, отдает детям и внукам. Яблоки - четырем маленьким
внукам, потому что от голода и холода у них открылся туберкулез. Муку на
лепешки - дочкам-невестам.
Сначала, когда только прибежали в Чири-Юрт, деньги у Гамбиевых были:
девочки по очереди носили на базар свои сережки. Какое-то время семья
держалась и на том, что старший сын Хазимат продал маленький телевизор -
единственную вещь, спасенную Гамбиевыми из своего сгоревшего дома. Но с
продажей телевизора деньги кончились.
-На что вы надеетесь дальше? - спрашиваю.
-Не надеюсь ни на что. День выжили, и слава Аллаху, - отвечает Хазимат,
держа правую руку у шеи, будто помогая себе продышаться. - Никакой помощи
ниоткуда. Умираем потихоньку в нашем загончике. Мой старший сын еле
двигается - есть нечего. Моя младшая в голодный обморок вчера упала. А
лагерные соседи сделали вид, что не поняли, почему обморок... Хотя в этот
день у них был хлеб и чай - я чувствовала запах... Люди одичали.
К исходу первого года войны один из главных ее результатов скрывать