"Ирина Николаевна Полянская. Вихри враждебные" - читать интересную книгу автора

Виталий бережно вынимает пластинку из конверта, держа ее за края как
драгоценность, ставит на проигрыватель, бархоткой привычно снимает с
крутящегося диска невидимую пыль и опускает иглу.
У Ангелины Пименовны много цветов, и она любовно ухаживает за ними.
Моет листья мелкой щеточкой, обрезает пожелтевшие кончики растений, поливает
водой из леек. Комнатный жасмин с вьющимися побегами светло-зеленого цвета и
овальными листьями, ронциссусы с тонкими стеблями и мелко опушенными
трилистниками, камнеломка с красивыми усиками, фатея с зонтикообразными
соцветиями, гортензия с красными и лиловыми шарами цветов, бегония с
зубчатыми листовыми пластинами в бурых пятнах... В отличие от Виталия,
поколесившего по миру, Ангелина Пименовна всю жизнь прожила в Ленинграде,
дальше Крыма не ездила, зато дома ее окружают посланцы тропиков Южной
Америки, субтропиков Африки и Юго-Восточной Азии, которые водят дружбу с ее
лейкой и совком для рыхления земли, цепляются за нее усиками, как дети,
пытаются осыпать ее цветочной пыльцой, осеменить ее волосы, ноздри, одежду.
Попив чаю и съев пару бутербродов для поддержания сил на сегодняшний
вечер (до пенсии еще два дня), Виталий начинает поучать Ангелину Пименовну.
Его раздражают ее вкусы: все-то она читает про жизнь замечательных людей,
интересуется дуэлью Пушкина, Наталией Николаевной, и что сказал по этому
поводу Вяземский, и как его опроверг Эйдельман, и в чем признался
Долгоруков, и как приложили к убийству поэта свою черную руку супруги
Нессельроде. Виталий читает труды самих этих замечательных людей, обходясь
без посредников и комментаторов, много знает наизусть, страницами может
читать на память Повести Белкина. Ангелина Пименовна любит и современную
литературу - тех-то и тех-то, и говорит, что все они пишут на прекрасном,
богатом и могучем русском языке, читать их одно наслаждение, а какой стиль,
какой добротный и вместе с тем лапидарный слог, образность, какая высказана
правда. Она пытается подсунуть эти книги Виталию. Тот презрительно
усмехается и говорит, что богатый обнищал, а могучий одряхлел, прекрасный
остался там, в восклица-тельном веке русской литературы. Она яростно
возражает, что он не может судить об этом, потому что не читал (следуют
имена), а он в ответ прибавляет громкость в проигрывателе. Они расстаются
чуть ли не врагами; он, сунув руки в карманы, разболтанной походкой идет к
двери, она отворачивается к окну и ждет, когда захлопнется дверь.
А старуха Игнатова в кухне, навалившись на плиту, пытливым, злым,
раскольничьим оком косит в коридор на уходящего Виталия и кипятит яичко.
Проходят дни, и Виталий снова звонит в дверь Ангелины Пименовны. Стоит
на пороге, расставив ноги, нарочно покачиваясь для пущего шокирования
Ангелины Пименовны, и думает, что у него на лице нахальная улыбка; дескать,
принимайте меня таким, каков есть. Ангелина Пименовна молча приглашает его в
комнату, а там выговаривает:
- Виталий Васильевич! Я просила вас не приходить ко мне в нетрезвом
состоянии.
- А вы - вы в трезвом? Ха. Хотел бы я понять, что вы на самом деле
думаете о своем состоянии...
- Прекратите.
- Под моими ногами не твердая почва, а палуба потерявшего курс корабля,
и я пытаюсь "нетрезвым состоянием" совместить себя со взбесившейся, пьяной
реальностью, чтобы хоть как-то удержаться на ногах... Минус на минус,
кажется, дает плюс - а, математик?