"Георгий Полонский. Был у меня друг (Мемуары) " - читать интересную книгу автора

дыхания...
Талантливость добра, узколобость и бесталанность зла - стержневая тема,
писательская и человеческая сверхзадача Камила Икрамова. Есть у него статья,
из которой видно любому и каждому, как он противится вышеозначенному
пристрастию у самого Достоевского, чтобы оно не сбивало нас с толку. До
ереси приходилось доводить свое интеллектуальное бесстрашие, и мой друг
делал это: лучше показаться Дон Кихотом, штурмующим мельницу, чем оставить
современников во власти скверного соблазна...
Обсуждается в этой же статье сочинение еще одного большого, если не
великого, писателя. Того, кто пригласил самого Сатану, Консультанта с
копытом в советскую посленэповскую Москву на роль положительного героя. Как
раз это и обсуждается - решающее для сюжета приглашение, которому так дружно
рукоплещут читатели. Да, да - кое в чем ревизует Камил эти аплодисменты и
зовет других не прятаться от трудных вопросов в нерассуждающую свою любовь к
Михаилу Булгакову. Даже если это - неподдельная любовь, а талант -
бесспорный и ярчайший. Да, суховатым рационалистом выступает здесь мой друг.
Имеет на то причины.
Смертельно хотелось Михаилу Булгакову покарать многих и многих
"совков" - малодушных, испошлившихся, унизивших звание человека, а кто это
мог, кроме Князя Тьмы и... Лубянки? Так вот, Камила огорчала эта, казалось
бы, счастливая идея! Огорчал этот союз "и" - но ведь на самом же деле эти
герои в романе соперничают между собою за право окончательно разделаться с
общим неприятелем в лице... людей вообще!
Идея "большой чистки" - и у Воландовой компании, и у лубянских
профессионалов. Презрение к людям - объединяющая платформа. Недаром так
велико искушение, так сильны причины - самого Усатого Чистильщика называть
Сатаною.
А действительно, могут ли эти "странные сближения" не огорчать?
Всемогуществу Черта радоваться - наивность и, фигурально говоря, безумное
забивание мячей в свои ворота! Это значит не понимать, что досуха исчерпана
была у несчастного Михаила Афанасьевича вера в добро, в людскую
порядочность, в непредательство. Оттого и понадобился Воланд: если и
осталась горстка людей приличных, с понятием чести, то они перед властью -
пыль гулаговская, не сегодня - так завтра... Бог не вмешивается, оставляет
людям свободу воли, свободу выбора. И Михаил Афанасьевич выбрал -
заступником и мстителем - Дьявола. Мстителем за себя, за свое искусство и
свою любовь.
Но что толку карать малых сих, и без него запуганных? Почему же тогда
симпатичнейшему Дьяволу не поработать "графом Монте-Кристо" поближе к
первоисточнику трусости и бесчестья, разлитых по столице? Почему бы в Кремль
не заглянуть Тому, кто может все? Но незачем договаривать: автор, полуживой
автор, которому и роман надо закончить, и позаботиться об его сохранности, и
жену, драгоценную свою Маргариту-Елену, уберечь от напасти, - он, увы, всего
не мог...
Блез Паскаль, автор вовсе не модный теперь, математик, физик и философ
17-го века, написал будто раз навсегда:
"Не умея сделать так, чтобы справедливость была сильна, люди
притворялись, что сила справедлива." Это тот самый, кто назвал человека
"мыслящим тростником", это из его "Мыслей", изданных в 1669 году, через семь
лет после смерти.