"Аркадий Иосифович Полторак. Гросспираты" - читать интересную книгу автора

чтобы мы шли в ногу с Россией.
Это вам не Геринг! У того был иной мотив, иные возражения против войны
с СССР: не пришло еще время, надо сначала разбить Англию, а потом браться за
Россию. Нет, позиция Редера принципиально отличная, и доктор Зиммерс счел
своим долгом обра тить на нее внимание судей:
- Редер выступил с возражениями, обусловленными не только фактором
времени. Он в принципе спорил с Гитлером против похода на Россию, исходя из
моральных и международно-правовых соображений. Он считал, что как договор с
Россией о ненапа дении, так и торговый договор с нею должны выполняться при
всех обстоятельствах.
Скамья подсудимых реагировала на это заявление точно так же, как она
всегда ре агировала на любую попытку любого подсудимого поставить себя в
обособленное по ложение по отношению к другим и в ущерб им. Геринг опять был
наиболее активен: он с укоризной посмотрел на адвоката, обернулся назад и о
чем-то заговорил с Редером, явно призывал на помощь Деница, но тот пока
сохранял внешнее спокойствие. Да и сам Редер, как говорят, даже ухом не
повел. Что ему до возмущения Геринга! На этот раз защита попала в самую
точку. Ведь еще в советском плену гросс-адмирал сам написал в своих
показаниях: "Военно-морской флот искренне приветствовал пакт с Россией...
разрыв пакта был встречен с ужасом".
Но и тут подсудимому противоречила историческая действительность,
исторические факты. В свете последних Редер меньше всего походил на
государственного деятеля, готового действовать по старой римской формуле -
"Pacta sunt servanda" - договоры должны выполняться.
Разве он противился перевооружению Германии, предпринятому вопреки
Версаль скому договору? Разве Редер возражал против насильственного
присоединения Австрии и захвата Чехословакии в нарушение обязательств, ранее
взятых Германией? Разве исходили от него протесты при нападении на Польшу, с
которой у Германии сущест вовал договор о ненападении, подписанный еще в
1934 году? Разве хоть чем-то воспре пятствовал он вторжению немецких войск в
Данию, тоже подписавшую с Германией договор о ненападении? Разве не ему
принадлежала пальма первенства в оккупации Норвегии, которой Германия еще 2
сентября 1939 года направила торжественные за верения о ненападении?
Вот почему судьям трудно было поверить, что, когда речь зашла о
подготовке на падения на Советский Союз, Редера вдруг осенила мысль о
святости международных договоров. На предварительном следствии в Москве он
говорил уже о другом. В Нюрн берге же это другое улетучилось из памяти.
Улетучилось потому, что ставило Редера в равное положение с Герингом. Тот
ведь признал, что, высказывая Гитлеру свои сомне ния относительно нападения
на СССР, он исходил не из каких-то принципиальных сооб ражений, а имел в
виду лишь необходимость избрать для этого наиболее благоприятное время.
По существу, то же самое содержалось и в показаниях Редера. Он писал в
ту пору, что в одной своей беседе с Гитлером "изложил ему общее военное
положение и выте кающую из этого невозможность одновременного ведения войны
и против России".
Таким образом, Редер, как и Геринг, опасался единственного: вести войну
против СССР, не закончив ее с Англией. Что дело обстояло именно так,
свидетельствует и еще один документ из архивов германского морского
оперативного штаба, предъявленный обвинителями. Там черным по белому
записано: Редер выдвинул "серьезные возраже ния против русской кампании до