"Аркадий Иосифович Полторак. Гросспираты" - читать интересную книгу автора

Весной 1939 года Редер будто бы в третий раз просил об отставке, но 1
сентября на чалась война.
- Я считал, что при любых обстоятельствах не имею права покинуть
военно-мор ской флот во время войны без крайней к тому необходимости...
Такая крайняя необходимость вскоре, однако, возникла. В конце 1942 года
между
Гитлером и Редером произошел спор об использовании больших кораблей.
Гитлер пи тал к ним недоверие, полагал, что они устарели. Редер
придерживался противного мне ния. Так завязался конфликт, который
гросс-адмирал и использовал. Вот на этот раз он действительно решил
проститься со службой.
- Я заявил, что мне шестьдесят семь лет, что мое здоровье не в порядке.
Фюрер якобы опять возражал. Заявил даже, что уход Редера означал бы
"большую потерю лично для него". Но здесь гросс-адмирал проявил твердость.
Это было время тяжелейших боев на берегах Волги. Катастрофа под
Сталинградом являлась вопросом дней. Как человек военный, Редер понимал -
Германия идет к пора жению. Самое время ретироваться. И он ретировался,
передал свой пост Деницу.
Началась частная жизнь Эриха Редера. Он обосновался под Берлином в
своем име нии. И очень скоро обнаружил, что переживать поражение куда проще
здесь, чем в крес ле главнокомандующего. Пусть эта сомнительная честь
принадлежит теперь тому, кому даже в такое время льстит пребывание в
окружении фюрера.
20 июля 1944 года. Покушение на Гитлера. В Берлине пополз слух, что
Редер причастен к этому. Если верить гросс-адмиралу, то эту ошеломляющую
новость принес ему зубной врач доктор Вебер. Редер понимает, что такой слух
мог быть распущен "фирмой Геринга или Гиммлера". Он отдает себе отчет, чем
это может кончиться. И спешит засвидетельствовать свои верноподданнические
чувства:
"Еще 21 июля я позвонил по телефону адмиралу Вагнеру в ставку фюрера и
попро сил получить для меня разрешение 22 июля лично выразить мою радость по
поводу его спасения".
Вымолив аудиенцию, трусливый и холуйствующий, он поздравляет Гитлера с
избав лением от опасности, клянется в лояльности, а под конец выбрасывает
совсем уже смердяковское коленце:
"При отъезде, - вспоминает Редер, - постарался обратить внимание охраны
на то, что она пропустила меня с заряженным револьвером в кармане обедать
наедине с фюре ром. Это могло бы облегчить акт покушения, если бы только, в
приступе сумасшествия, я вздумал это сделать".
В судебном зале, так же как и другие его коллеги по скамье подсудимых,
Редер стоял на том, что никогда и ничего не знал о страшных преступлениях
режима, которо му так верно служил. Лагеря? Камеры уничтожения? Пытки? Он,
Редер, решительно ни чего не ведал об этом. И тут одним из заключительных
аккордов по его делу прозву чала история с Гесслером. Человек этот занимал в
Веймарской Германии пост военного министра. Случилось так, что в связи с
событием 20 июля 1944 года Гесслер угодил в концлагерь. Каким-то образом он
дал знать Редеру, что арестован по недоразумению, и просил поддержки. Редер
обратился в ставку. Оттуда ему сообщили, что, по данным СС, Гесслер замешан
в покушении.
- Так как у меня не было оснований не верить указанному официальному